|
 |
|
Пять лет мониторингу трудовых протестов ЦСТП
Мониторингу трудовых протестов ЦСТП исполнилось пять лет! Пять лет мы вели ежедневную кропотливую работу по поиску, накоплению и анализу информации о трудовых конфликтах и протестах. Эта работа продолжается и сейчас. Как родилась идея мониторинга? Во-первых, из ежедневной работы, связанной с обзором социально-трудовой проблематики. В ходе анализа стало заметно, что проблемы концентрируются по нескольким группам. Это, например, проблемы с зарплатами, положением профсоюзов и т.д. Отдельную большую группу составляли описания трудовых конфликтов и протестов. И вот эти описания, собранные вместе, явно показали, что государственная статистика, посвященная учету забастовок, никуда не годится. Ведь по данным Госкомстата в 2007 г. было зафиксировано 7 забастовок, а в 2008 г. всего четыре. И в это же время в прессе широко обсуждались забастовки персонала авиакомпании «Красэйр», «Байкальского ЦБК», описывались конфликты на предприятиях транснациональных «Хенкель-Пемос» и «Автофрамос», на больших и малых предприятиях, в частных и бюджетных организациях.
Наблюдения начались еще в 2006-2007 гг., но в 2008 г., видимо, произошел переворот – страна освоила Интернет, количество пользователей переросло в качество. В сети появились не только продвинутые айтишники , не только крупные и современные компании стали использовать её в работе – интернет-технологии стали и доступны и необходимы многим. Во всемирную сеть вышли и местные средства массовой информации, их журналисты получили возможность быстро публиковать большее количество материалов, чего раньше объемы маленьких районных газет им не позволяли. Но главное, эти материалы теперь стали доступны не только жителям района – они стали доступны любому пользователю Интернета. Вторым качественным скачком стал прорыв в сеть простых людей. Через личные сайты, через блоги и социальные сети в пространство хлынул поток информации, который выносил на поверхность значимые события. То что раньше было незаметно, стало проявляться. Сообщения частных лиц иногда заставляли чиновников обращать внимание на проблемы, СМИ реагировали на заметки блоггеров, и это становилось вторичным источником информации, который позволял получить данные о том или ином событии.
Несколько слов о том, как в России изучаются трудовые конфликты. О государственной статистике выше уже было сказано (подробно этот вопрос рассматривался в след. работе [1]). Т.е. число конфликтов постоянно занижается. Кроме того, до недавнего времени им придавали мало значения, трудовые конфликты редко становились предметом изучения. Во многом это происходило из-за трудностей, связанных с доступом к информации. Трудовые конфликты возникают и протекают в закрытой среде предприятий и организаций, внешним наблюдателям крайне трудно разобраться в мире противоречий работников и работодателей.
Культура социального конфликта в современном российском обществе крайне низка. Стороны часто занимают жесткие, непримиримые позиции, они почти не готовы к компромиссам, склонны видеть в своих оппонентах не партнеров, с которыми надо уладить противоречия, а противников, которых нужно победить. Поначалу стороны предпочитают не замечать нарождающихся противоречий – «у нас все нормально, есть только отдельные личности, которые мутят воду!», потом воюют по принципу «либо мы, либо они».
На обоих стадиях внешнему наблюдателю или исследователю взаимодействовать со сторонами конфликта тяжело. В первой стадии конфликта как бы «нет», а на второй стадии любое взаимодействие состоит в навязывании своей позиции. «На войне, как войне» - если позиция стороны интерпретируется как-то иначе, чем она этого хочет, то тут же следует обвинение в том, что наблюдатель (исследователь, журналист) искажает информацию в угоду соперникам, описывает ситуацию неправильно, необъективно и т.п.
Так что в исследованиях оказались мало заинтересованы и участники трудовых конфликтов, которые не хотят открываться внешнему миру, и исследователи, которым трудно добывать достоверную и релевантную информацию не вызывая в свой адрес нареканий.
Однако, трудовые конфликты и протесты это очень важная часть трудовых и общесоциальных отношений, они способны если не изменить ход общественной жизни, то серьезно повлиять на него. Потрясения, вроде кампаний гражданского неповиновения в Пикалево (2009 г.) или в Междуреченске (2010 г.), были обусловлены противоречиями и конфликтами, накопившихся в латентной форме на предприятиях и выплеснувшихся на улицы городов. Звуки этих выступлений долетают до первых лиц государства, заставляя их непосредственно вмешиваться в события. Наблюдения за трудовыми конфликтами можно сравнить с наблюдениями за сейсмической или эпидемиологической обстановкой. Извержения или эпидемии возникают редко, но изучать то, что им предшествует, анализировать причины их вызывающие, необходимо. Иначе время от времени мы будем сталкиваться с масштабными, и на первый взгляд, совершенно неожиданными событиями, такими, как грандиозная забастовка шахтеров в 1989 г., когда на площади шахтерских городов от Сахалина до Донбасса вышли с протестом сотни тысяч людей.
Анализ сообщений о протестах в рамках сбора информации о социально-трудовых явлениях, проводившегося в ЦСТП в 2006-2007 гг., привел к пониманию, что сколь бы различными ни были сообщения о конфликтах и протестах, они, тем не менее, содержат достаточное количество информации, которая может быть стандартизирована, закодирована, внесена в базу и затем проанализирована адекватными методами. Возьмем, к примеру, данные о локализации протестов. В любом сообщении есть информация о том, где и когда произошло событие, а значит, можно выделить регион (федеральный округ, область, республику или край и город, где возник протест). Название предприятия чаще всего позволяет определить его отраслевую принадлежность. В сообщении всегда можно установить дату начала протеста (как минимум, месяц и год), а иногда и дату окончания протеста. Значит, есть возможность узнать продолжительность протеста. Ну и почти всегда в сообщениях, хотя бы в самом общем виде, говорится о том, почему возник протест и в какой форме он протекал.
Начало работы над учетом протестных акций потребовало теоретической подготовки. Надо было понять, что именно придётся учитывать. Пришлось разграничивать понятия конфликта и протеста, определять минимальную форму протеста, разрабатывать индикаторы, методику поиска сообщений и выделения соответствующей информации. В ходе мониторинга пришлось трансформировать некоторые показатели, например, вводить понятие «межрегиональных акций», когда протесты проходят на нескольких предприятиях одной компании или в нескольких регионах происходят организованные и скоординированные акции, вызванные одним и тем же поводом. После того как в 2012 было зафиксировано несколько случаев так называемых «итальянских забастовок» и им подобных форм, когда работа не останавливается, но существенно уменьшается выпуск продукции или снижается объем предоставляемых услуг, с 2013 г пришлось добавить позицию в индикатор, фиксирующий факт остановки работы в ходе акции. Ранее это была дихотомическая переменная, подразумевающая ответы «да» и «нет». Но «итальянскую забастовку» нельзя квалифицировать как остановку работы. Одновременно, нельзя говорить, что производство действует в прежнем темпе. Стало очевидно, что нужна третья позиция – «частичная остановка работы», отражающая намеренное снижение работниками своей активности в знак протеста.
Мониторинг трудовых протестов стал единственной открытой информационной системой, которая регулярно представляет информацию о возникающих напряжениях в российской экономике. С 2010 г. ежемесячно выходят справки о количестве протестов, а два раза в год – в июле и январе, соответственно полугодовой и годовой отчеты, с анализом всех показателей мониторинга. Выпущено 32 месячных справки и пять полных полугодовых и годовых отчетов. Кроме того, результаты мониторинга опубликованы в научной литературе[2] и регулярно публикуются в ведущих СМИ[3] . Интерес к результатам мониторинга проявляется не только в России, но и за рубежом, где также публиковались данные мониторинга[4].
В настоящее время работа над мониторингом продолжается, уже зафиксированы первые протесты 2013 года.
Методика и информационная база исследования
Отчет составлен по результатам мониторинга трудовых протестов, который был разработан в ЦСТП в 2008 г. и ежемесячно ведется уже на протяжении пяти лет. Ранее говорилось, что причиной создания мониторинга стало почти полное отсутствие хотя бы в малейшей степени надежной информации о количестве трудовых протестов. Государственная статистика по-прежнему не дает практически никакой информации о числе забастовок. Поэтому данные ЦСТП на сегодняшний день это единственный систематический открытый источник, где отражается информация о количестве трудовых протестов, и на основании которых можно судить об уровне конфликтности в пространстве социально-трудовых отношений современной России.
В рамках мониторинга делается попытка не только посчитать общее число протестов, но и проследить их динамику, а также учесть другие характеристики, позволяющие увидеть особенности современных протестов. Изучение трудовых протестов позволяет ответить на вопрос о том, каков уровень и каковы причины конфликтности в сфере социально-трудовых отношений. Разумеется, здесь надо соотнести понятия «трудовой конфликт» и «трудовой протест». Трудовые конфликты это более широкое понятие, чем трудовые протесты. Трудовой конфликт - это действия участников социально-трудовых отношений (акторов) направленные на отстаивание своих интересов и социальных позиций. Такие действия весьма разнообразны, сложны и чаще всего видны только непосредственным участникам конфликта. Трудовые конфликты отражают важнейшую особенность трудовых отношений – способ их регулирования. Они показывают состав участников, особенности занимаемых ими позиций, способы их взаимодействия и, в конечном счете, перспективы развития трудовых отношений.
Обычно статистические органы проводят учет забастовок направленный на то, чтобы пролить свет на уровень конфликтности в сфере социально-трудовых отношений, своевременно увидеть нарастание конфликтов и, тем самым, предотвратить более сложные социальные возмущения, в которые могут трансформироваться трудовые протесты.
Мониторинг ЦСТП, тоже направлен на эту цель. Если государственная система не может (или не хочет) учитывать и публиковать данные о трудовых конфликтах и протестах, то это не значит, что никто не должен этого делать. Мониторинг ЦСТП не лишен недостатков, но, как показывает опыт пятилетних наблюдений, получаемые данные неплохо увязываются с общей логикой развития социально-экономической жизни, а также позволяют характеризовать уровень конфликтности, ее причины и последствия.
Предметом данного исследования стали трудовые протесты. Под протестом здесь понимается открытая форма трудового конфликта, в рамках которого работники предприятия (организации, корпорации) или трудовая группа, имеющие определенного работодателя, предпринимают действия, направленные на отстаивание своей социально-трудовой позиции путем воздействия на работодателя или других субъектов, способных определять позицию работодателя, с целью ее изменения.
В качестве информационной базы исследования, как и в предыдущие годы, стал мониторинг трудовых протестов ЦСТП, который ведется с января 2008 г.
Мониторинг ЦСТП по трудовым протестам осуществляется на основе анализа интернет-сообщений, публикуемых на новостных сайтах, в интернет-газетах и на информационных порталах посвященных социально-экономической тематике. Такие сообщения в последние годы весьма оперативны и появляются, как правило, в тот же день, когда возникает протест, а точнее, когда начинаются какие-то действия, по разрешению возникшего между работниками и работодателями конфликта. Разумеется, что журналисты, сообщая о трудовом конфликте, не всегда приводят всю информацию, нужную для полного и всестороннего анализа конфликтной ситуации.
Но большинство протестов и порождающих их конфликтов описываются достаточно полно. На основе ежедневного мониторинга прессы выделяются сообщения о трудовых и близких к ним протестах и конфликтах. Значительная часть сообщений поступает со специализированных интернет-порталов, посвященных трудовой тематике, таких как: сайт института «Коллективное действие», LabourStart, «Рабочая борьба», «Профсоюзы сегодня», профсоюзная газета «Солидарность» центральные и региональные информационные агентства и др., всего более 80 сайтов.
В 2012 г. сообщения о трудовых протестах стали весьма распространенной темой, которая проявляется в разнообразных источниках. О трудовых протестах пишут в местных, локальных, региональных источниках (газетах, радио- и телеканалах, интернет-порталах и форумах). Это, с одной стороны, усложняет процедуры поиска сообщений о протестах, но с другой дает более подробную и разнообразную информацию, тем более что в последние годы в области интернет-поиска произошел существенный прогресс.
После первичного отбора текст каждого сообщения анализируется с точки зрения того, попадает ли описанное событие под понятие трудового протеста. Для этого выявляется описание факта протестного действия, наличия хотя бы одного требования, связанного с трудовыми отношениями, указание на принадлежность конфликтующих к работникам конкретного предприятия или профессиональной группе. Эти требования являются минимальными для того, чтобы сообщение было занесено в текстовую базу данных. После этого из текста выделяется еще ряд параметров, позволяющих получить дополнительную информацию о протестах. Как правило, при анализе текста удается получить стандартную информацию о:
- месте протеста (федеральный округ, регион, город, муниципальное образование);
- дате начала и окончания (год, месяц, день)
- отрасли, к которой принадлежит предприятие или работники;
- причинах протеста;
- формах протеста, в том числе об остановках работы;
- и, иногда, о результатах, достигаемых участниками конфликтов.
В сообщениях существует еще ряд параметров, которые позволяют получать важную информацию о трудовых конфликтах. Например, это информация о первичности конфликта, т.е. о том, первый раз он возник или это уже повторная акция, в рамках которой работники и работодатели выясняют свои отношения. Кроме того, очень важно фиксировать какое участие в трудовых конфликтах принимают профсоюзы и другие представительные органы работников.
По каждому из выделенных параметров есть несколько значений, как альтернативных, так неальтернативных (многовариантных). Все параметры кодируются и заносятся в количественную базу данных (SPSS-файл) и в дальнейшем с ее помощью получаются количественные оценки трудовых протестов и проводится статистический анализ данных.
За четыре года в базу данных была включена информация о 831 случае трудовых протестов.
Количество трудовых протестов
В таблице 1 приведены данные мониторинга трудовых протестов ЦСТП за пять лет. Здесь отмечена информация обо всех протестных акциях, т.е. событиях, связанных с действиями работников по отстаиванию своих социально-трудовых интересов. Минимальной формой протеста является выдвижение сформулированных требований по изменению социально-экономической ситуации или трудовых отношений на предприятии (в организации). В качестве инициатора протеста рассматриваются работники (организованные или не организованные в профсоюз), осуществляющие, в том числе и вместе с представителями других групп и организаций, протестные действия. Особо выделяются протестные акции работников, приводящие к полной или частичной остановке деятельности предприятия или организации или к прекращению выполнения работниками своих функций в рабочее время (стоп-акции). Стоп-акции не всегда проходят в форме забастовок. Под стоп-акцией понимается и законная форма отказа от работы в связи с более чем двухнедельной задержкой заработной платы, и прекращение работы одним или несколькими работниками, но которое не приводит к остановке работы предприятия или подразделения, например, из-за использования штрейкбрехеров.
В рамках мониторинга ЦСТП не учитывается параметр законности – здесь учитываются все виды протестов, а не только законные забастовки.
На основании данных мониторинга можно охарактеризовать интенсивность трудовых протестов, которая характеризуется как среднемесячное число акций и напряженность трудовых протестов, определяемую долей стоп-акций в общем числе акций протеста.
В 2012 г. общее количество трудовых протестов стало максимальным и превысило количество протестов в кризисном 2009 г. на 5 %. Вряд ли это превышение можно трактовать как значимое, скорее можно говорить о том, что количество протестов достигло уровня 2009 г. А вот по сравнению с предшествующим 2011 г., количество протестов увеличилось на 9 %. Это уже статистически значимая величина: по сравнению с прошлым годом количество протестов возросло.
Таблица 1
Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008-2012 г.
Общее число протестов определяет показатель интенсивности протестов, который определяется как среднемесячное число протестов за год (период). Чем больше протестов происходит, тем выше интенсивность протестов. Интенсивности протестов в 2009 и 2012 гг. почти не отличаются – они выше среднего за пять лет уровня примерно на четверть. Т.е. 2012 г. стал годом, когда уровень интенсивности протестов не просто выше среднего уровня, но и достиг максимального значения за все пять лет наблюдений. В этом високосном году из 366 дней было 249 рабочих дней и произошло 285 протестов, т.е. на один календарный день приходилось 0,8 протеста, а на один рабочий приходилось 1,1 протест. Годовую динамику числа трудовых протестов можно увидеть на рисунке 1.
Рисунок1. Количество трудовых протестов и стоп акций в 2008-2012 гг.
В 2011 г. был отмечен значимый рост числа протестов по сравнению с 2010 г. Причем, было непонятно, почему количество протестов увеличилось до уровня кризисного 2009 г. – ведь это был довольно спокойный в экономическом отношении год. Не было ни всплеска безработицы, ни резкого экономического спада, росла номинальная зарплата. В 2012 г тенденция к росту протестов сохранилась, но динамика замедлилась.
Количество стоп-акций, в ходе которых происходит полная или частичная остановка работ, в 2012 г. практически не изменилось и составило 95 акций (в 2011 г. состоялась 91 акция).
Напряженность трудовых протестов, определяемая долей стоп-акций в общем числе акций протеста, продолжала снижаться. Это объясняется тем, что при увеличении общего числа протестных акций на 9 %, количество стоп-акций увеличилось всего на 4 %. За счет этого показатель напряженности трудовых протестов снизился до 33 %, т.е. лишь каждая третья акция протеста проходит как стоп-акция, а остальные две протекают в формах, при которых остановки работ не происходит[5] . В 2011 г. показатель напряженности протестов был самым низким за все время наблюдения. Подробнее помесячную динамику напряженности трудовых протестов можно посмотреть на рисунке 2.
Рисунок 2. Доля стоп-акций (% от общего числа акций)
Вообще, по итогам наблюдений за пять лет можно говорить об относительно стабильном количестве стоп-акций. Среднемесячный показатель колеблется от 5 стоп-акций в месяц в докризисном 2008 г., до 8,8 акций в кризисном 2009. В 2012 г. значение показателя напряженности протестов выше среднего уровня, но значительно отстают от максимального. Четыре последних года наблюдения показывают, что число стоп-акций остается стабильной величиной, а меняется число протестов, протекающих без остановки работы.
В целом количество трудовых протестов остается довольно высоким. Если по количеству протестов оценивать уровень конфликтности, то он не только не снижается, но и имеет тенденцию к нарастанию. В 2012 г. не было массовых и радикальных протестов, подобных тем, что происходило в 2009 г. в Пикалево (Ленинградская обл.) и в 2010 г. в Междуреченске (Кемеровская обл.). Но в 2012 г. активизировалось общегражданское протестное движение. И, безусловно, часть протестной энергии работников, особенно в Москве и Московской области, в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, влилась в акции «рассерженных горожан». Однако, вне столиц и прилегающих к ним регионов, общегражданских протестов почти не было. Поэтому работники протестовали там в рамках уже привычных сценариев. То, что таких протестов не стало меньше, говорит о том, что причины, их порождающие, не устранены.
Данные о динамике стоп-акций и об общем количестве акций заставляют говорить о двух типах трудовых протестов. Первый тип связан со стоп-акциями, с остановками работы. Количество таких акций остается практически неизменным. Если не брать в расчет данные 2008 г., когда количество зафиксированных стоп-акций составляло 60, то в оставшиеся четыре года количество протестов с остановками работы колебалось в узком коридоре от 88 (в 2010 г.) до 106 (в 2009 г.). Среднее количество стоп-акций за пять лет составляет 88 акций в год (без учета 2008 г. – 95 акций в год).
В то же время количество акций, не связанных с остановкой работы, значительно больше. В среднем в год проходит 136 акций работников, в ходе которых остановки работы не происходит (без учета 2008 г. – 161 акция). Здесь размах колебаний шире: от 36 в 2008 г. до 190 в 2012 г. Даже если не учитывать низкие значения 2008 г.: от 117 до 190.
Таким образом, трудовую протестность можно представить в виде двуслойного явления. Первый слой - это стоп-акции, т.е. акции, направленные, главным образом на работодателей, так как остановка работы это способ причинить ему ущерб и тем самым добиться внимания к своим проблемам. Количество таких акций стабильно и меняется незначительно. Второй слой - это акции, которые не связаны с остановкой работ и адресованы не работодателю, а внешним акторам, в первую очередь властям, журналистам, общественности и т.п. Разумеется, это тоже способ «достучаться» до работодателя, но косвенным образом. Например, это выражается в том, что протестующие обращаются к властям с просьбой повлиять на работодателя, чтобы он изменил отношение к ним.
Проблема двуслойности трудовых протестов отражает весьма сложную коллизию, связанную с тем, что современные российские работодатели научились довольно эффективно нейтрализовывать протесты на своих предприятиях. Иногда остановка работ, как ужеотмечалось, не имеет смысла из-за закрытия предприятия. Иногда работники боятся начинать забастовку. Причины такой боязни могут быть разные. Работодатели могут запугать работников угрозой увольнения, лишения заработка и т.п. Другой причиной боязни могут стать опасения, что работодатель, используя несовершенство судебной системы и трудности официального оформления законных забастовок, может привлечь работников (или профсоюз) к ответственности и потребовать возмещения ущерба от простоя.
До середины 2012 г. (т.е. до принятия закона, регулирующего уличные акции) уличный митинг было проще организовать, чем забастовку – для этого нужны были несколько десятков активных людей, от которых требовалось не так много: в определенный час выйти на улицу и пробыть там от 30 до 90 минут. Организовать забастовку усилиями нескольких активистов невозможно – нужна солидарность всех участников, нужен более высокий уровень организации, нужны усилия по взаимодействию с работодателем и т.п.
В современных условиях, однозначно назвать организацию уличного митинга более простой акцией вряд ли возможно. Там тоже есть свои трудности, которые возросли с лета 2012 г. в связи с введением закона о митингах, предусматривающего значительные штрафы для организаторов, особенно если организатором выступает организация. Если инициаторам забастовки приходиться противостоять только работодателям, то «внешние» акции могут натолкнуться на противодействие со стороны властей, полиции, которые подчас выступают на стороне работодателя.
Все это не позволяет назвать акции с остановкой работ «более жесткими», а те, в ходе которых работа не останавливается – «менее жесткими». Это два вида протестных акций работников, которые имеют разную направленность воздействия, но при организации и тех и других возникают проблемы, которые могут быть различными, но от этого не менее сложными.
Таким образом, наблюдения пяти лет позволяют выделить два типа протеста – стоп-акции и акции без остановок работы. Второй тип - это акции-демонстрации. Основным их содержанием является обращение к обществу, к главным акторам, действующим в обществе – президенту, губернатору, к общественности, прессе, правоохранительным органам. Это акции по «выносу сора из избы», в ходе которой работники дают понять своему работодателю, что они не только не согласны со своим положением и сложившейся ситуацией, но еще не верят в диалог с работодателем. Если стоп-акция рассчитана на то, что позиция работодателя изменится под влиянием тех убытков и репутационных издержек, которые он понесет в ходе остановки работ, то демонстрационные акции рассчитаны на то, что позиция работодателя изменится под давлением, которое на него могут оказать эти самые внешние акторы – президент, губернатор и т.п.
Именно поэтому в ходе таких акций работники не только демонстрируют бедственность своего положения, но еще и стараются показать, что такая ситуация нарушает порядок вещей, установленный властью, противоречит его идеям, провозглашенным целям и т.п. наконец, просто пытаются разжалобить могущественных субъектов с тем, чтобы они повлияли на работодателя.
Помесячная динамика трудовых протестов
На рис. 3 приведены данные о месячном количестве протестов, в том числе и стоп-акций за пять лет с 2008 по 2012 гг.
Показатель интенсивности протеста, описанный выше, можно рассчитывать помесячно, и в этом случае видно насколько активно нарастали протесты в течение года. Такая динамика важна для отслеживания «сезонов» протеста, и, наоборот, периодов «затишья», что позволяет более обоснованно прогнозировать процесс. Данные о среднемесячном количестве акций и стоп-акций по годам приведены на рис.4.
Данные по общему количеству акций показывают, что за исключением 2008 г. интенсивность протестов нарастала с начала года и росла примерно до середины. Затем этот показатель стабилизировался и либо незначительно снижался (2009, 2012 гг.), либо оставался на том же уровне (2010 г.), либо незначительно возрастал (2011 г.) (см. рис. 4а).
Интенсивность стоп-акций несколько иная. Здесь так же максимальные значения достигаются к середине года, а затем возможны либо снижение интенсивности стоп-акций, небольшое, как в 2009 г. или весьма заметное, как 2012 г.
В 2010 и в 2011 гг. достигнутые максимумы стабилизировались, и снижения интенсивности не происходило. И только в 2008 г. наблюдалось увеличение числа акций на протяжении всего года, хотя абсолютное значение числа акций в этом году было минимальным (см. рис. 4б).
Приведенные данные говорят о том, что внутри года существует устоявшаяся динамика по количеству протестов. На протяжении трех лет, с 2008 по 2010 г. наблюдалась практически одинаковая динамика (см. рис. 5)[6]
Четко выделялись три пика протестной активности – апрельский, июньско-июльский и сентябрьский. Однако в последние два года ситуация изменилась. Исчез максимальный летний пик, зато появились два равных пика – апрельский и сентябрьский.
Сезонность стоп-акций изменилась таким же образом. Таким образом, за период наблюдений можно выделить два типа месячной динамики. Они схожи в первой половине, когда происходит резкое нарастание числа акций до апреля. (Хотя в период 2011-2012 гг. в эти месяцы интенсивность протестов выше). Затем, в первом типе динамики (2008-2010 гг.) появлялся большой летник пик протестов, а во втором пик сменяется провалом, практически до минимального уровня. Осенний пик в динамике первого типа был небольшим, а во втором случае он поднимается почти до максимального уровня. Фактически в последние годы большой летний пик распался на два равновеликих пика – весенний и осенний.
Чем вызвано такое изменение динамики, что лето перестало быть временем протестов, сказать трудно.
Региональная и отраслевая распространенность трудовых протестов
Территориальная распространенность протестов позволяет определить их локализацию в стране. Данные о распространенности трудовых протестов по федеральным округам приведены на рисунке 6.
По итогам 2012 г. лидером протестности вновь стал Центральный федеральный округ, на долю которого пришлась четверть всех трудовых протестов. А внутри этого округа безусловными лидерами являются Москва и Московская область, на долю которых пришлось 58 % всех трудовых протестов в Центральном федеральном округе, или 14 % от общего количества протестов в стране. Больше, чем в Москве, не протестуют нигде (29 протестов за год), второе и третье место делят Свердловская область и Приморский край (22 протестов). Лидерство Москвы понятно – здесь имеет смысл протестовать, потому что здесь легче всего можно достучаться до центров принятия решений. Московские протесты активнее освещаются в прессе, здесь проще донести проблему до самого высокого начальства. Не случайно в Москву стали приезжать работники из регионов, чтобы выразить свой протест именно в столице, перед головным офисом корпорации или компании. Сюда же, кстати, нужно добавить некоторое количество межрегиональных акций, которые, как правило, захватывают и Москву. Так что без преувеличения можно сказать, что Москва это центр не только социальных и политических протестов, но и трудовых.
Доли Северо-Западного, Приволжского, Уральского, Сибирского и Дальневосточного округов примерно равны (14, 11, 13,12 и 12 % соответственно). Южный и Северо-Кавказский округа вместе дают всего 7 % (4 и 3 % соответственно).
В 2012 г. стали фиксироваться межрегиональные протестные акции работников. Всего зафиксировано 17 таких акций, и их доля составила 6 % от общего количества акций. Это можно расценить как новое явление. Такие акции организуются профсоюзами, общественными организациями, профессиональными ассоциациями и охватывают десятки регионов. Например, в апреле 2012 г. проводилась акция протеста адвокатов «по назначению», т.е. тех, которые предоставляют свои услуги от имени государства бесплатно для клиента. Адвокаты протестовали против низкой дневной ставки. Эта акция проходила в двадцати регионах страны и была организована профессиональным адвокатским сообществом.
Значительных изменений в структуре протестов не наблюдается. Немного снизилась доля Сибирского округа по сравнению с прошлым годом с 16 % в 2011 г. до 12% в 2012 г.
А вот картина распределения стоп-акций по округам выглядит несколько иначе. На рисунке 7 показано сравнение долей общего числа протестов по округам и долей от числа стоп-акций, которые приходятся на каждый округ.
Явных лидеров по числу акций, сопровождающихся остановкой работы, в 2012 г. нет. Почти все округа, за исключением Южного и Северо-Кавказского внесли равную долю в общее количество стоп-акций. Сравнивая доли регионов в общем количестве стоп-акций, оказывается, что вклад Центрального округа в копилку стоп-акций мало чем отличается от вклада Северо-Западного, Уральского, Сибирского и Дальневосточного округов. Поэтому можно говорить, что стоп-акции более равномерно распределены по регионам в отличие от демонстрационных акций – тех наибольшее количество происходит в Центральном округе, а точнее в Москве, вблизи от субъектов, принимающих решения и способных повлиять на ситуацию.
Данные по округам и регионам показывают общую картину. Однако, с их помощью можно рассчитать показатели, характеризующие интенсивность территориальной распространенности трудовых протестов. Это можно сделать с помощью показателей территориальной распространенности и средней протестной нагрузки в расчете на один протестный регион [7] . Распространенность протестов, фактически являющейся долей регионов в которых зафиксированы протесты, показывает по какой площади «размазаны» протесты в том или ином периоде. А показатель протестной нагрузки говорит о том, какова «толщина» слоя протестов в каждый из периодов. Соответственно, чем больше эти показатели, тем больше площадь размазывания и толще слой – соответствующие данные приведены в таблице 3.
Таблица 3
Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на один регион за 2008-2012 гг. в целом и по федеральным округам
*Примечание: в общее число акций включены не только те, которые проходили в одном региона, но и межрегиональные акции, которые проводились сразу в нескольких регионах и федеральных округах.
В целом по стране показатель распространенности протестов не изменился и составил в 2012 г. 72 %, т.е. в 60 из 83 регионов происходили трудовые протесты. Это показатель практически не меняется в последние два года, хотя говорить о том, что «территория протеста» остается неизменной – нельзя. Значение коэффициента распространенности по округам меняются довольно существенно. В некоторых округах на протяжении всего периода наблюдения распространенность протестов увеличивается. Например, в Уральском округе этот показатель достиг максимального значения – 1,0. Там распространенность увеличивалась с 2008 г., а в 2012 г. во всех регионах Уральского округа произошли трудовые протесты.
В других регионах наблюдаются флуктуации этого показателя – он то увеличивается, то уменьшается. Например, в Северо-Западном округе в 2009 г. показатель распространенности, так же как сейчас на Урале, равнялся единице. Затем он два года снижался и вот в 2012 г. снова вернулся на уровень, близкий к максимальному. Таким образом, динамика показателя региональной распространенности протестов показывает, что «территория протеста», хоть и не увеличивается, но и не остается неизменной. Каждый год у неё несколько разные конфигурации, в каких-то регионах протесты прекращаются, в других, наоборот, возникают. Но в целом, протесты охватывают большинство регионов страны. Это справедливо для Уральского, Северо-Западного, Южного, Центрального и Приволжского округов. В Сибирском и Северо-Кавказском округах распространенность протестов ниже, примерно в половине регионов в этих округах за последний год не происходило трудовых протестов.
Плотность или региональная интенсивность протестов в 2012 г. возросла. Если использовать терминологию «площади» и «толщины слоя», то можно сказать так: в целом по стране протесты размазаны по той же площади, что и в прошлом, и в позапрошлом годах, но толщина слоя увеличилась за два последних года более чем на треть (на 38 %). Максимальной величины показатель протестной нагрузки в 2012 г. достиг на Урале – 6,3 акции на регион. Учитывая стопроцентный показатель распространенности протестов в Уральском регионе, можно смело утверждать, что это самый протестный регион в минувшем году. Высокая протестность видна и в Центральном округе – 5,1 акции на регион при коэффициенте распространенности 0,78. Это сравнимо с Дальневосточным округом, в котором показатель плотности протестов выше, чем в Центральном, но показатель распространенности протестов там чуть ниже – 0,67. То же можно сказать и о Сибирском округе – там невысокий показатель распространенности, но там, где возникали трудовые протесты, они проявлялись неоднократно.
В трех округах показатель плотности протестов ниже среднего уровня – это Приволжский округ (3,2 акции на регион), Северо-Кавказский (3,0 акции на регион), Южный (2,4 акции на регион). Таким образом, «толщина слоя» протестов весьма неравномерна по регионам. Различия между округами более чем двукратные. Это довольно много и позволяет говорить о разной интенсивности трудовых протестов в регионах, что вполне объяснимо для такой большой и разнообразной страны, как Россия. Разная структура экономики, разные политические уклады, различия в численности и составе населения – все это, безусловно, влияет на распространенность и плотность протестов.
Кроме территориальной распространенности имеет значение также и отраслевая распространенность трудовых протестов. Данные о распространенности трудовых протестов по отраслям приведены на рисунке 8.
Главным изменением в отраслевой структуре протестов в 2011 г. стало значительной уменьшение доли промышленных протестов – лишь 40 % всех трудовых протестов приходилось на промышленность. Уменьшение доли промышленности обусловленно тем, что увелилось число протестов на транспорте, в бюджетных отраслях (образование, медицина) и в сфере ЖКХ. В 2012 ситация немного изменилась в обратную сторону. По сравнению с предыдущим годом увеличилась доля протестов в промышленности и относительно снизилась доля транспортных отраслей ( правильнее было бы сказать , что доля транспортной отрасли осталась без изменений).
В медицине количество протестов заметно увеличилось. В 2009 и 2010 гг. на её долю приходилось всего по 3 % всех протестов. В 2011 г. доля возросла до 7 %, и в 2012 г. до 10 %! Каждый десятый протест в стране организован медиками. А вот протестность в образовании пошла на спад – в 2011 г. доля педагогов составляла 8 % от всех протестов, а в 2012 уменьшилась вдвое – до 4 %. При этом можно отметить минимальный рост протестности в сфере ЖКХ до 7 % от общего числа протестов.
Как всегда, самой протестной отраслью является машиностроение. Если в 2011 г. почти половину всех промышленных протестов дали две отрасли – машиностроение и пищевая, то в этом году ситуация несколько иная. Безусловным лидером среди промышленных отраслей в 2012 г. остается машиностроение (29 % всех протестов в промышленности). А вот второе место, которое прошлый годы безусловно занимала пищевая отрасль, она теперь делит с деревообрабатывающей и целлюлозобумажной отраслью (13 % от всех протестов в промышленности) и промышленностью стройматериалов (11 % от всех протестов в промышленности.
Таким образом, наметившееся в прошлом году изменение отраслевой структуры протестов не состоялось. Скорее можно говорить, что в прошлом году была некая флуктуация, но в целом структура такова, что главными источникам протестов остаются промышленные предприятия и транспорт. На долю этих отраслей приходится примерно две трети всех трудовых протестов.
Примерно такая же картина сохраняется и в распределении двух типов протестных акций. В 2012 г. 45 % всех стоп-акций приходилось на промышленность, а на долю транспортных отраслей – 21 %. Третьей по количеству стоп-акций является сфера ЖКХ, на долю которой приходится 10 % всех стоп-акций в 2012 г. По количеству демонстрационных акций протеста (т.е. без остановки работ) также доминируют промышленность (42 % всех акций без остановки работ) и транспорт (22 % всех акций этого типа). А вот третье место по демонстрационным акциям протеста у коммунальщиков отобрали медики (10 %).
Чем может быть обусловлена такая структура протестов? Наблюдения за протестами позволяют выделить по крайней мере две причины. Во-первых, протесты есть там, где действует право. Не случайно промышленность оказалась конфликтогенной зоной, т.е. зоной экономики, в которой функционируют крупные и средние промышленные предприятия, на которых высока степень регламентации всех процессов (налоговая и финансовая отчетность, производственные и технологические регламенты, в том числе и трудовые). Там есть что нарушать и, соответственно, против чего протестовать. К сожалению, количество нарушений (или то что работники считают нарушениями) встречаются там довольно часто. Поэтому зоны, где хотя бы в какой-то мере действует право остаются источниками протестов и конфликтов.
Вместе с тем, право, регламенты и их нарушение работодателями - это не единственная причина для протестов. Например, протесты на транспорте очень часто устраивают водители маршрутного транспорта (десятки случаев в 2012 г.). Но это зона неформального регулирования трудовых отношений, там нарушаются не формальные законы, а неформальные договоренности, в результате которых водители теряют если не все, то очень многое. Например, городские власти кардинально меняют цены на проезд и это ставит экономику частных перевозок на грань катастрофы. Другой вариант - передача права осуществления перевозок другим подрядчикам. При этом, действующим водителям даже не предоставляется возможность устроиться к новому подрядчику, т.е. они просто остаются «за бортом». Это создает безвыходную ситуацию, которую невозможно урегулировать и которая сулит только ухудшение экономического положения работников. Протест в этих условиях, остается единственным способом если не разрешить ситацию, то хоть как-то насолить властям, работодателям и т.п.
С чего начинаются трудовые протесты
Данные мониторинга позволяют описать основные причины трудовых протестов – результаты приведены на рисунке 9.
Примечание: так как в рамках одной акции могут называться более одной причины, то суммарная доля за один год превышает 100 %.
В 2011 г. был зафиксирован сдвиг в структуре причин трудовых протестов. До этого, в период с 2008 по 2010 практически единственной причиной для протестов была «невыплата заработной платы». В 2011 г. появились другие поводы для протестов, в 2012 г. ситуация почти не изменилась. За прошедший год основными причинами являются «невыплаты зарплаты» и «политика руководства» [8] (34 и 36 % соответственно), т.е. на долю каждой из этих причин приходится чуть более трети всех протестов. Третьей по значимости причиной является «низкая заработная плата» (27 %). Всего так называемые «зарплатные причины», которые включают в себя невыплаты зарплаты, низкую зарплату и недовольство системой оплаты труда высказывались в 69 % случаев, т.е. две трети всех протестов.
Единственное изменение, которое удалось зафиксировать по сравнению с 2011 г., касается увеличения доли такой причины, как «увольнение и сокращение». Если в 2011 г. эта доля составляла 14 %, то в 2012 она увеличилась до 20 % - каждый пятый протест связан с проблемами увольнений. Это соответствует уровню 2009 г. (21 %), когда увольнения и сокращения имели массовый характер. Чаще всего проблема увольнений и сокращений идет в комплексе с такой причиной, как «политика руководства». Т.е. работники протестуют против шагов руководства, например, против планов закрытия предприятия, которые неизбежно приведут к увольнениям. Но про увольнения говорят только работники, а работодатели говорят только о закрытии предприятия, оставляя проблему увольнений «за кадром». Поэтому работники вынуждены протестовать сначала против планов закрытия, так как это находится «на поверхности», но одновременно и поднимать тему увольнений, выводя ее из зоны умолчания.
Иногда, недовольство политикой руководства сопровождается возмущением по поводу отказа вести переговоры с профсоюзом или представителями работников. В 2011 г. значимость это причины выросла (с 9 % в 2010 г. до 13 % в 2011 г.), и осталась на этом уровне и в 2012 г. (14 %).
Наметившееся в 2011 г. изменение структуры причин трудовых протестов в 2012 г. не продолжилось. Сдвиг 2011 г. можно рассматривать как движение в сторону более цивилизованных трудовых отношений, вызванных не грубыми нарушениями, такими как невыплаты зарплат, а расхождением позиций сторон. Однако это движение не продолжилось. Доля такой причины, как «невыплата зарплат» остается высокой. Ситуация по-прежнему сохраняет в себе черты экономической и институциональной ненормальности. Уменьшение доли протестов из-за невыплаты зарплат можно было рассматривать как свидетельство эволюции протестов в русло нормальных трудовых отношений. Протесты по поводу низкой зарплаты, увольнений, несогласия с политикой руководства могут быть весьма острыми, но это причины, возникающие в рамках нормальной рыночной экономики. Теперь можно отметить - движение в сторону нормализации, в сторону распространения институциональных механизмов регулирования возникающих противоречий остановилось.
Имеющийся массив позволяет просмотреть различия в причинах между стоп-акциями и акциями без остановки работ. Данные приведены на рисунке 10.
Как и следовало ожидать, задержка зарплаты является основной причиной стоп-акций (57 % всех стоп-акций). Именно по этой причине работники чаще всего останавливают работу. К демонстрационным акциям по этому поводу работники прибегают вдвое реже (23 % всех демонстрационных акций). Акции по поводу низкой зарплаты в равной мере проходят и в форме стоп-акций и в демонстрационной форме (25 и 28 % соответственно). Доминирующей причиной демонстрационных акций стала политика руководства предприятия (44% всех демонстрационных акций), хотя и забастовок по этому поводу тоже возникало немало (22 %). Почти четверть всех демонстрационных акций были связаны с проблемами увольнений и сокращений, на долю забастовок по этому поводу приходилось только 14 % от их общего числа.
Некоторое время назад в обзорах протестов использовались такие термины, как «жесткая» форма (в отношении стоп-акций), и «мягкая» форма в отношении демонстрационных акций, акций без остановки работ. Однако в 2012 г. появились основания отказаться от такого деления. Ужесточение законодательства о митингах, произошедшее в июне 2012 г., обсуждалось, главным образом в отношении политических акций. Однако, не менее серьезные проблемы встали и перед организаторам трудовых протестов. Для них организация митингов и пикетов стала довольно сложной задачей, грозящей весьма ощутимыми штрафами и потерями. Мало того, установленный порядок проведения акций, за счет увеличения количества согласований и времени на эти согласования, дал работодателям время подготовиться к акциям и, например, организовать давление. Именно так и было с акциями профсоюза торговой сети «Магнит» (Саратовская область) когда борьба за митинг потребовала больше усилий, чем борьба за признание проблем профсоюза, с чем первоначально выступали работники.
Невозможность считать демонстрационные протесты «мягкими» заставляет обратить внимание на такой момент, как «адресность акции». Работники выходят на митинг не потому, что это легче, а потому, что у них другой адресат, к которому они обращаются. И в этой связи изучение причин выявляет с какими нуждами и к кому обращаются работники. Данные показывают, что с вопросами оплаты труда работники чаще обращаются к самим работодателям, в то время, как по большинству других вопросов и, прежде всего, по поводу политики руководства им приходится демонстрировать свое несогласие внешним, по отношению к работодателям, агентам. Распределение причин между стоп-акциями и демонстрационными акциями, показывает, что потенциал взаимодействия работников с работодателями крайне невелик. По большинству вопросов работников предпочитают чаще обращаться к кому-то другому, а не к своему начальству. Ранее это было названо канализацией протестов за пределы предприятия. За прошедшее время ситуация не изменилась. Диалог по-прежнему затруднен и зачастую он ведется не напрямую, а через внешних посредников.
Примечательно, что каждый год при исследовании причин трудовых протестов приходится фиксировать их новые виды, которые не укладываются в используемый перечень. В 2012 году «другие причины» были зафиксированы в 15 % случаев от общего числа протестов. Чаще всего это требования нетрудового характера, которые выдвигаются работниками в рамках трудового протеста, особенно если они протестую вместе с общественными организациями и гражданскими объединениями. В качестве примера можно привести акцию протеста против закрытия детских садов и увольнения работников, которая проводится совместно с родителями и другими жителями, выдвигающими требования сохранить дошкольное образование. Иногда это причины, связанные с трудовыми отношениями, но встречающиеся сравнительно редко. Например, рабочие одного из автомобильных заводов, недовольные действиями своих мастеров, потребовали в ходе переговоров по колдоговору ввести выборность мастеров. Значительная доля причин, которые попадают в категорию «другое» свидетельствует, как минимум, о двух особенностях. Во-первых, работники все чаще ставят вопрос шире, рассматривая свои трудовые проблемы в более широком социальном контексте. Они не просто требуют остановить увольнения работников детских учреждений, а изменить политику в сфере дошкольного образования. Во-вторых, они начинают различать все более мелкие нюансы своей трудовой ситуации – выдвигают не одно общее требование, а несколько и, порой, весьма конкретных. Разумеется, детальные требования бывает трудно «рассортировать» по категориям.
Составитель: Бизюков П.В., ведущий специалист социально-экономических программ
С полным текстом мониторинга вы можете ознакомиться здесь: http://www.trudprava.ru/index.php?id=22
|
