|
 |
| Сергей Вельмяйкин |
|
Свыше 56 000 несчастных случаев на производстве произошло в 2012 году, почти 3 000 из них — со смертельным исходом. Изменить эту статистику должен предлагаемый Минтрудом переход от аттестации рабочих мест к специальной оценке условий труда. О том, почему работодателям будет выгодно проводить спецоценку и как это отразится на пакете льгот для работников вредных и опасных производств, в интервью рассказал первый заместитель министра труда и социальной защиты России Сергей Вельмяйкин.
Сергей Федорович, почему возникла необходимость перехода от аттестации рабочих мест к специальной оценке условий труда?
Аттестация рабочих мест к текущему моменту не оправдала возложенных на нее ожиданий. Должного влияния на объем прав работников и на обязанности работодателей она так и не оказала. К тому же всеобщности аттестации, как это планировалось изначально, не получилось. Наверное, специальная оценка условий труда — это попытка начать с чистого листа, взяв из аттестации все хорошее, что есть.
Мы предполагаем, что переход к специальной оценке условий труда будет максимально плавным. В течение пяти лет спецоценку смогут проводить те организации, которые проводили аттестацию рабочих мест, те же лаборатории и специалисты. Фактически работодатель, который проведет аттестацию в конце 2013 года, спецоценку условий труда будет делать в конце 2018 года. Все, что будет проводиться с января 2014 года, — это уже будет новая процедура по новым правилам и критериям.
По статистике Роструда, работодатели неохотно проводят аттестацию рабочих мест. Что заставит бизнес проводить спецоценку?
Аттестация у нас не стала всеобщей по той причине, что в ней нет никакой экономической заинтересованности для работодателя. Она не влияет на объем обязательств работодателя перед работниками и государством. Мы рассчитываем на то, что спецоценка проявит себя по-другому, потому что от ее результатов будет зависеть размер страховых взносов в Пенсионный фонд по дополнительному тарифу за сотрудников, занятых на вредном и опасном производстве (в РФ существуют так называемые списки №№ 1 и 2; в список №1 включены работники, занятые на подземных работах и на производстве с особо вредными и особо тяжелыми условиями труда; в список №2 — с вредными и тяжелыми условиями труда). Мы своим законом закладываем механизм, когда, чем хуже условия труда, тем выше тариф; чем они лучше, тем ниже. Если условия труда безопасные, то дополнительный тариф и вовсе снимается.
Каким будет новый механизм проверки рабочих мест?
Мы совместно с Роспотребнадзором существенно уточнили и доработали перечень гигиенических критериев и нормативов, на основании которых будут оцениваться условия труда. Этот список видоизменен, по ряду позиций сокращен за счет тех элементов, которые не могут быть объективно измерены. Например, исключена психоэмоциональная напряженность. Ее сложно измерить объективно — у напряженности нет предельно допустимого уровня. Раньше это давало почву для злоупотреблений, мы хотим их избежать. Мы оставили только то, что можно измерить прибором.
Но, например, работа врача и учителя связана с эмоциональным напряжением, поэтому у них есть право на досрочную пенсию. Здесь что-то принципиально изменится?
Действительно, и врачам, и учителям действующим законодательством предусматривается целый ряд гарантий и преференций. Эти гарантии и компенсации никто не собирается трогать, потому что они предоставлялись не в связи с вредными физическими или химическими факторами. Когда-то государство решило, что труд врача, учителя, творческого работника или ученого — тяжелый и требует особых гарантий и льгот. Эти льготы государство предоставило. Это касается продолжительного отпуска, сокращенной рабочей недели и досрочной пенсии. Даже пенсия, которая выплачивается медицинским и педагогическим работникам, — это пенсия за выслугу лет, а не за «опасность». Мы не предполагаем переформатирования.
Нужно ли вообще работникам знать о том, в каких условиях труда они должны работать? Освещение, температура, влажность воздуха — насколько важно иметь об этом представление?
Мы прописываем законодательно те гарантии, которые предоставляются за работу во вредных и опасных условиях труда. Так, мы предлагаем повышение тарифной ставки минимум на 4% за занятость во вредных условиях, дополнительный отпуск — минимум семь дней, сокращенную рабочую неделю — 36 часов вместо стандартных 40 часов. Это минимальные гарантии для вредных и опасных производств. Все то, что свыше, может быть установлено отраслевыми соглашениями между работодателем и профсоюзами с учетом спецоценки условий труда.
Работодатель будет обязан ознакомить работника с результатами специальной оценки условий труда. Поэтому работник на основании полученных данных об объективных условиях труда на его рабочем месте сможет сам или через профсоюз ставить перед работодателем вопрос о гарантиях и компенсациях.
Сколько в РФ предприятий и рабочих мест с вредными условиями труда?
К сожалению, у нас растет удельный вес числа работников, занятых во вредных условиях труда. Несмотря на положительные примеры того, как переоснащаются производства и модернизируются предприятия, сохраняются цеха с оборудованием 30-х годов прошлого века. По существующему законодательству права и тех, кто работает в старом цехе 30-х годов постройки, и тех, кто работает в современном цехе, одинаковы. Несмотря на то, что в первом случае, совершенно очевидно, наносится вред здоровью, во втором — нет.
Спецоценка как раз будет эти потоки разделять. Это, конечно, не означает, что мы сразу начнем наблюдать тенденцию по снижению количества рабочих мест с вредными условиями труда. Наоборот, по мере выявления у нас количество таких рабочих мест еще некоторое время будет увеличиваться. Но картина будет более объективной.
Если мы говорим о том, что число работников, занятых во вредных условиях труда, может расшириться, значит, вырастет число получателей льгот?
Право на удлиненный отпуск и на сокращенную рабочую неделю у нас получат все, чьи места будут признаваться вредными.
У Минтруда есть расчеты, когда можно ожидать снижения числа вредных рабочих мест?
Этот вопрос непростой, потому что мы пока не представляем объективной картины. Когда мы начинали этот процесс, у нас были только данные о количестве работников, занятых в списочных сферах. Это было примерно чуть меньше 25% от общего числа работающего населения. Когда мы начали проводить аттестацию, оказалось, что вредные рабочие места есть и за пределами списков №№ 1 и 2. Эта цифра поползла наверх и сейчас, по нашим оценкам, составляет порядка 32%. При этом есть экспертные данные, которые свидетельствуют, что у нас 54% работников трудятся во вредных условиях труда. Но есть и альтернативное мнение о том, что у нас необъективные и чересчур жесткие по сравнению с другими странами критерии, на основании которых мы признаем рабочее место вредным.
Нам некоторые вещи нужно убирать. Конечно, какое-то снижение количества мест, формально признаваемых вредными, произойдет за счет того, что мы по-другому посмотрим на гигиенические критерии.
Сотрудники офисов пополнят ряды работников, занятых на вредных рабочих местах?
У нас не предполагается одномоментной специальной оценки условий труда. Мы прописали норму о том, что применительно к тем рабочим местам, которые не входят в списки вредных и опасных и где вредность не выявлена, эта спецоценка будет проводиться поэтапно, но не позднее конца 2018 года. Поэтому, зная наш русский менталитет, предположу, что, скорее всего, некий ажиотаж если и будет наблюдаться, то ближе к 2018 году.
Мы предполагаем, что в первую очередь внимание необходимо уделить тем отраслям, которые у нас традиционно считаются вредными и опасными, — строительство, обрабатывающее и добывающее производства. И вторым эшелоном пойдут офисные работники.
У одной и той же профессии могут быть вредные и невредные условия труда. Вы можете человека, занимающегося рукоделием, посадить в нормальное, освещенное и отапливаемое помещение или в подвал. Условия труда будут совершенно разные. В ситуации, если работодателю наплевать на своих работников, каждое рабочее место может оказаться вредным. В ситуации, когда работодатель прикладывает усилия и вкладывает средства, практически любое рабочее место, за редким исключением, можно сделать безопасным.
Вы предлагаете ужесточить ответственность (до пяти лет лишения свободы) за нарушение требований охраны труда, которое повлекло по неосторожности гибель двух и более лиц. Окажет ли влияние эта мера на снижение травматизма и смертности на производстве?
У нас была целая серия трагических событий: на шахте Распадской, на Саяно-Шушенской ГЭС и так далее. В таких случаях очень сложно выявить конкретную причину случившегося. Но очень часто мы видим, что имеет место нарушение техники безопасности, элементарных требований по охране труда. И мы видим, к каким колоссальным последствиям приводит такое пренебрежение. Не зря говорят, что правила охраны труда написаны кровью. Они на самом деле буквально написаны кровью. Чтобы этой крови избежать, мы вводим уголовную ответственность.
Кроме того, мы предлагаем за нарушения законодательства об охране труда существенно повысить штрафы: за непроведение спецоценки, за отсутствие медосмотров, за допуск к работе без обучения охране труда, за невыдачу средств индивидуальной защиты (СИЗ) и так далее. Штраф для должностных лиц предусмотрен в размере 40 000, либо запрет на осуществление профессиональной деятельности, за повторные нарушения — до 200 000. Мы также вводим ответственность и для тех, кто будет проводить специальную оценку, чтобы у них не было желания составлять недостоверные документы об итогах спецоценки условий труда.
В законопроекте предлагается ввести процедуру декларирования соответствия условий труда на рабочих местах государственным нормативным требованиям охраны труда взамен обязательной сертификации работ по охране труда. Что это будет за процедура?
Мы предполагаем предоставить всем несписочникам возможность пригласить эксперта, который бы оценил, есть или нет факторы, которые нужно замерить. Если эксперт подпишется о том, что измерять нечего, можно подать декларацию. Если ничего плохого в этой организации не будет происходить, то Роструд туда ни с какими проверками не придет.
Как механизм спецоценки отразится на назначении досрочных пенсий?
Институт досрочных пенсий сохраняется в том виде, в котором он существует сейчас. Вводится дополнительный институт так называемых корпоративных пенсий в рамках негосударственного пенсионного страхования. Мы предлагаем работнику вместе с работодателем выбрать: хочет он получать пенсию так, как сейчас, или уйти в частную программу. В этой ситуации работодатель будет платить дополнительный тариф за вредные условия в негосударственный пенсионный фонд.
Единственная новация в этом вопросе заключается в том, что на основании спецоценки будет происходить исключение работников из списков. Мы не предполагаем отмены списков, но, если по результатам оценки рабочее место признается безопасным, то специальный стаж для получения права на досрочную пенсию прекращает формироваться. Потому что работник работает не во вредных условиях труда.
Что в этом случаев делать человеку со своим специальным стажем?
Тот специальный стаж, который уже выработан, естественно, никуда не пропадает. Он фиксируется, сохраняется, и в пропорциональном объеме дает право на досрочную пенсию.
Вы не боитесь, что это предложение приведет к определенному недовольству среди работников вредных производств?
Улучшение условий труда — это наша прямая обязанность. Конечно, дискуссия по этому вопросу будет идти, но мы не можем разрешать продолжать работать в скотских условиях только потому, что кто-то когда-то сказал: лучше здоровье угробить, но на пенсию пораньше выйти.
|
