ПРЯМЫЕ АТАКИ НА ПРОФСОЮЗНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Конкретные меры, которые предпринимаются против рабочих организаций, могут самым серьезным образом отличаться от страны к стране, что затрудняет, но не исключает возможность обобщения. Прежде всего, различия в тактике капитала связаны с тем, что в разных странах права профсоюзов определяются различными законами.
Например, в Германии права профсоюзов, особенно право на забастовку, всегда были объектом строгих законодательных ограничений. Забастовка может быть санкционирована, только если речь идет о зарплате или о сроках контракта, политические же стачки обычно нелегальны. Существуют правила, ограничивающие деятельность профсоюзов. Более того, в Германии социал-демократия оказывала и продолжает оказывать сильнейшее непосредственное влияние на DGB (Всеобщую профсоюзную конфедерацию), чем не может похвастаться ни одна другая политическая сила. Вот почему в Германии не возникало необходимости изменения профсоюзного законодательства, хотя в судебном порядке некоторые его положения все же были ужесточены.
В большинстве других стран Евросоюза существует несколько профсоюзных конфедераций, связанных с разными политическими течениями или партиями, хотя и здесь чаще всего это силы, защищающие доминирующую политическую и экономическую идеологию (кроме Испании). Самая жесткая атака на профсоюзы была осуществлена в Британии, где в 1980-х, во время правления Тэтчер, они значительно утратили силу и влияние именно в результате серьезных изменений в законодательстве.
Но все же первостепенное влияние на ситуацию в рабочем движении оказали не эти меры, а либеральное наступление последних 25 лет в целом. Руководство профсоюзов полностью капитулировало перед его лицом, поддавшись внутренней логике либеральной экономической политики.
ЛИБЕРАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
В Европе и в мире в целом по-прежнему продолжается затяжная депрессивной фаза развития. Задача правящего класса в последние 25 лет состояла в поиске выхода из продолжающегося экономического кризиса — выхода, который позволил бы повысить катастрофически упавшие прибыли. В основном речь идет о нескольких пунктах.
• Понижается стабильность условий труда. Как мы видим, например, в Германии, идет интенсивное ухудшение так называемых «нормальных условий труда».
• Имеет место стремление к ввозу дешевой рабочей силы, отраженное, в частности, в директиве Болкенстайна (прежде всего, в положениях, позволяющих работодателям из других стран ЕС применять на своих предприятиях нормы социальной и трудовой защиты страны происхождения).
• Приватизация и сокращение бюджета вызывают серьезное урезание социальной сферы, прежде всего— снижение выплат по болезни, пенсий, пособий по безработице, ухудшение условий предоставления социальных гарантий.
• Нарастает интернационализация производства как внутри, так и вне Европы. Это как раз то, что мы сегодня называем «глобализацией», и в чем нет ничего качественно нового. Разница в том, что сегодня этот процесс, с одной стороны, значительно усилился, с другой — из-за технологической революции, перевод производства стал легче и быстрее, вследствие чего оно сосредотачивается прежде всего там, где есть дешевая рабочая сила.
• Снижаются налоги для богатых.
• Максимально используются возможности технологической революции: рационализация, автоматизация, передача производства подрядчикам.
Все эти процессы в той или иной степени наблюдаются по всей Европе, хотя местные условия накладывают свою специфику, в том числе и на глубину преобразований.
ПОСЛЕДСТВИЯ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
1. Изменения рынка труда
В Таблице 1 приведена статистика ФРГ, но общая эволюция, которая прослеживается здесь, характерна для всей Европы. Как мы видим, условия труда кардинальным образом изменились. В 1980-х в Германии 80% рабочих имели нормальные условия труда, то есть полный рабочий день и бессрочный контракт, тогда как все остальные формы труда, такие как неполный рабочий день, краткосрочные контракты, случайные заработки, были распространены крайне мало — временной занятости практически не существовало. Сегодня нормальные условия труда имеют лишь 50% трудящихся, и эта цифра уменьшается. Возрастает, прежде всего, число рабочих, имеющих неполный рабочий день, подработки и временные контракты.
Также все более распространяется временная занятость. Особенно любопытно, что возросло число «фрилансеров», выполняющих работу на принципах аутсорсинга по заказу корпораций. Эти рабочие, которые прежде выполняли ту же работу по найму, теперь выполняют ее как самозанятые. Обычно они работают на ту же компанию, что и раньше, но теперь они абсолютно не защищены и чаще всего их зарплата стала ниже. Это, разумеется, серьезно влияет на боеспособность профсоюзов в соответствующих секторах, поскольку эти рабочие уже не объединены в профсоюзы и им сложнее мобилизоваться. То же касается и рабочих, работающих по краткосрочным контрактам, на сдельных или временных работах.
Конечно, было бы ошибкой представлять этот процесс как результат сознательно спланированного заговора против рабочего движения. Мы имеем здесь дело, в первую очередь, с шагами капитала, направленными на увеличение прибыли. Вряд ли особо говорить о том, каким образом увеличение гибкости условий труда затрудняет, а где-то и полностью блокирует сопротивление рабочего класса и профсоюзов, что, конечно же, имеет явно позитивные последствия для нанимателей.
То, как эти изменения в жизни рабочего класса отражаются на рабочем сознании (в первую очередь, вызывая рост индивидуализма, утрату профсоюзного самосознания), очень хорошо видно как раз на примере «фрилансеров», хотя степень этого влияния пока трудно оценить.
Из-за негативных изменений в структуре труда понизилась боеспособность профсоюзных организаций и профсоюзное сознание у многих рабочих.
2. Изменение численнсти профсоюзов
На первый взгляд кажется, что данные Таблицы 2 отчасти противоречат тенденциям, описанным в предыдущем абзаце. Численность профсоюзов в континентальной Европе (в Австрии, Германии, Нидерландах и Франции), а также в Ирландии и Британии, Японии и США неуклонно падала, начиная с 1980 годов, однако в скандинавских странах и в Бельгии ситуация совершенно иная. Здесь мы имеем постоянный рост профсоюзов, или, по крайней мере, стабилизацию численности за тот же самый период.
Однако изменения в структуре труда не проявляются линейно в количестве членов профсоюзов. Играют роль и другие факторы; позже мы вернемся к самым важным из них. Простой анализ численности профсоюзов не позволяет нам делать выводы о том, насколько сильна борьба в упомянутых странах.
3. Факторы интенсивности борьбы
Интересно отметить динамику количества и продолжительности забастовок за последние 15 лет.
В некоторых странах, особенно в Германии, количество учтенных статистикой пропущенных дней сократилось из-за того, что в результате падения численности профсоюзов забастовок, в которых участвовало бы более тысячи человек, стало меньше. Кроме того, в Германии на право на забастовку наложены строгие законодательные ограничения. Политические стачки вообще запрещены, а забастовки солидарности разрешаются только в очень ограниченных рамках. Но есть и такие страны как, например, Франция, в которых низкий уровень юнионизации не помешал высокой забастовочной активности. Но и если мы рассмотрим Евросоюз или Зону Евро в целом, то увидим, что число забастовок с 1990 года все-таки неуклонно падает.
Итак, одной стороны, механической связи между численностью профсоюзов и количеством забастовочных дней нет. С другой — несмотря на несколько исключений, существует взаимосвязь между числом забастовочных дней и экономическим ростом. Так в Дании с 1990 года — больше всего забастовочных дней, и в Дании же, наряду с Финляндией — самый высокий экономический рост.
Таблица 4 показывает среднее число забастовочных дней в году на 1000 рабочих за период 1995-2003. Можно сделать два вывода. Прежде всего, страны, сильно отстающие по числу забастовочных дней, — это страны Восточной Европы, которая после распада СЭВ пережила драматичный период деиндустриализации и расформирования огромных профсоюзных батальонов. Низким было и число забастовок в Германии, восточ- ная часть которой пережила после падения Стены тот же самый процесс деиндустриализации, с теми же последствиями (высокий уровень безработицы и исчезновение постоянной занятости). Одновременно экономический рост середины 90-х в Германии был заметно слабее, чем в других странах Евросоюза.
Впрочем,нужно принимать во внимание и исторические особенности: в таких странах, как Испания, Франция и Италия существуют давние традиции борьбы, и потому ее интенсивность почти не зависит от колебаний численности профсоюзов.
4. Модели организации профсоюзной борьбы
Таблица 5, составленная в 2002 году одним буржуазным экономистом, отражает связь между численностью профсоюзов и распространенностью практики коллективных трудовых соглашений и споров. Исследователем условно выделяются три группы стран: децентрализованная и нерегулируемая экономика, которую он называет «экономикой свободного рынка» (Швейцария, Великобритания, Польша, Чехия, Венгрия); затем «Рейнский капитализм», в котором ситуация регулируется через государственное вмешательство и за счет сильных рабочих организаций (Австрия, Испания, Германия, Франция, Нидерланды, Италия, Португалия); и, наконец, «корпоративная экономика» с высоко централизованными профсоюзами, имеющими непосредственное влияние на организацию труда (Финляндия, Норвегия, Бельгия, Дания, Швеция).
Здесь мы находим ответ на вопрос, почему, хотя в скандинавских профсоюзах, особенно в шведских, состоит более 80% рабочих, частота выступлений непропорционально низка. Это связано с тем, что в корпоративной экономике профсоюзы берут на себя часть задач, которые в другой системе принадлежали бы государству. Членство в профсоюзе здесь — инструмент социальной защиты, а не борьбы за трудовые права.
В корпоративной экономической системе численность профсоюзов достигает максимума, тогда как в системе, называемой «Рейнский капитализм», она остается довольно низкой относительно числа рабочих, охваченных коллективными соглашениями. Децентрализованная и нерегулируемая либеральная экономика при средней численности профсоюзов характеризуется низким охватом трудящихся коллективными соглашениями.
Теперь, если сравнить это с приведенным ранее числом забастовок, можно увидеть, что обычно в самых либеральных экономических системах самое низкое число забастовочных дней.
5. Женщины в профсоюзах
Важное изменение в профсоюзном движении за последние 30 лет — это рост количества женщин, вступающих в профсоюзы. Мы приводим относительные данные за 1970 и 2001 годы для трех стран с разным типом профсоюзного движения (Швеция, Германия, Великобритания). В целом число женщин, состоящих в профсоюзах, повысилось за этот период на 100 процентов. Причина этого отчасти — огромный рост женской занятости и уменьшение количества мужчин, состоящих в профсоюзах. Однако надо отметить, что эти важные структурные изменения в большинстве стран слабо повлияли на высшие этажи профсоюзных иерархий.
ВЫВОДЫ
Последние 25 лет мы находимся в ситуации:
• экономического кризиса
• падения уровня классовой борьбы и эха знаковых поражений рабочего класса (таких как поражение забастовочного движения британских шахтеров в 1980-х)
• политических уступок и капитуляции основных профсоюзных организаций в Европе перед лицом либерального наступления капитала.
• общего понижения численности профсоюзов.
В последние три года можно наблюдать некоторую положительную динамику — число забастовочных дней (а кое-где и количество вступающих в профсоюзы) повышается, и мы видим череду экономических и политических выступлений рабочих. Но при том, что число их растет, почти все эти выступления носят оборонительный характер и направлены против попыток удлинить законодательно ограниченное рабочее время, понижения зарплат и ухудшения условий труда.
По сравнению с европейскими нанимателями, которые выработали общую стратегию против рабочего класса, у профсоюзов нет более или менее внятной единой политики, проводится очень мало совместных акций (исключение составляют только профсоюзы работников транспорта, которые успешно организовали акцию против директивы по транспорту в Евросоюзе).
Профсоюзы по-прежнему слишком замкнуты в национальных границах.
Большая часть лидеров профсоюзов тесно связана с партиями, которые проводят либеральную рыночную линию и/или просто коррумпированы.
Главная задача европейского профсоюзного движения в ближайшие годы — на экономическом уровне противостоять стремлению работодателей к усилению гибкости и мобильности условий труда. На политическом уровне необходимо дать отпор таким проектам, как «Лиссабонский процесс» в целом и попыткам воплотить его в жизнь с помощью ряда особых мер, включая директивы по транспорту, директиву Болкенстайна и проект Конституции.
Стоит вопрос о выработке единой международной профсоюзной стратегии, которая организует полноценное действие и выведет его за пределы современных чисто бюрократических наднациональных профсоюзных ассоциаций.
