Фото: РИА Новости

О требованиях ученых и возможных предстоящих акциях протеста по итогам состоявшейся в Екатеринбурге конференции руководящих структур профсоюза РАН рассказал его глава Вячеслав Вдовин.

— Какие важные решения были приняты в Екатеринбурге?
— Достигнута основная цель конференции — создана межрегиональная организация профсоюза, объединяющая территориальные организации профсоюза по всему Уралу. Теперь мы не только имеем адекватного партнера руководству УрО РАН, но и мощный кулак для проведения линии профсоюза по всей территории этого федерального округа. Принято решение о конкретных датах и формах продолжения Всероссийской акции профсоюза. Запланированы серия митингов и пикетов по всей России от Дальнего Востока до Питера и Мурманска, которые будет завершены в Москве 21 октября митингом напротив Белого дома. При этом масштаб митинга будет на порядок больше июньского. Немного необычной формой акции запланировано участие организаций в ряде регионов: это пикетирование представительств президента. Разумеется, в случае готовности президентских структур к переговорам с организаторами пикетов никаких пикетов не состоится, а состоится обсуждение с полпредами предложений профсоюза по их сути. Также может не состояться и московский митинг. Если власть реально приступит к реализации ключевых требований профсоюза или пойдет на переговоры, то совет профсоюза, который назначен на 19 октября, сможет скорректировать формы акции. Накануне, 18 октября, состоится пресс-конференция профсоюза, где профсоюз представит обществу и СМИ свою позицию и планы.

— Изменился ли за прошедшие с предыдущих акций протеста месяцы настрой у научных сотрудников на борьбу за свои права? Или пока это сложно сказать, так как лето совсем недавно закончилось?
— Глобально — не изменились. Но если наши опасения о коммунальном кризисе IV квартала текущего года оправдаются и начнутся отключения институтов от коммунальных услуг или дополнительное «налогообложение» держателей контрактов и грантов на покрытие необеспеченных бюджетом коммунальных расходов, то с нами на площадь выйдет большое число крупных авторитетных ученых.

— В рамках июньской акции ученые обращались к властям со своими проблемами. Были ли какие ответы на эти обращения? Удовлетворена ли научная общественность ими?
— Формально ответы получены. И от аппарата правительства, и от президентских структур мы имеем ответы. Кстати, даже более развернутые ответы присланы председателю Совета молодых ученых (СМУ РАН) Вере Мысиной. Но разве может удовлетворить аспиранта сумма в 2500 рублей? Причем за счет сокращения других аспирантов, ведь Фурсенко говорит, что сумма стипендиального фонда не увеличится? И даже со «Сколково» и сомнительными проектами поддержки науки в вузах средства на науку в России далеки до требуемых 4% ВВП.

— Как вы относитесь к конкурсу на получение грантов ведущими учеными для исследований в российских вузах, по итогам которого 80 научных групп получат для своих исследований 150 млн рублей на три года?
— В общем, считаю затею сомнительной. Можно было куда лучше потратить 12 млрд рублей. Но, как многие ученые, принимаю участие в данной программе и надеюсь поучаствовать в реализации одного из проектов, если, конечно, он победит. Это вполне сильная работа, уверен, что и среди остальных заявок немало вполне полезного и результатов при таких колоссальных вложениях не может не быть.
Играют-то в большинстве вполне сильные ученые и вузы. Им, бесспорно, польза будет.

— Можно ли сказать, что программой по «мегагрантам» в нашей стране все же устроили противостояние вузовской и академической науки?
— Несмотря на сомнительность программы в целом, никакого вреда РАН она не представляет.
Разве что крайне косвенно — если рассматривать ее как реализацию плана Фурсенко по максимальному удалению РАН от государственного финансирования. Но в ответ косвенно РАН польза будет. Много сотрудников и членов РАН надеются и получат эти «мегагранты». Уходя с академического довольствия на 4 месяца, они сэкономят нам деньги (улыбается). Да и реализация большинства таких проектов невозможна без тесного сотрудничества с институтами и сотрудниками РАН, впрямую не обозначенными в проекте. Также огромный плюс институтам РАН в том, что эти бешеные деньги в конце года свалятся на головы наших вузовских партнеров, и это у их бухгалтерий будет болеть голова как успеть провести конкурсы и аукционы и в срок потратить эти деньги. Утверждаю, что сделать это законно невозможно. Значит, будут фиктивные накладные и счета-фактуры за не поставленное оборудование и акты реально невыполненных работ. То есть под статьи попадут не наши финансисты и директора. Хотя и коллег жалко!

— В июне профсоюзом РАН было подписано некое соглашение с партией «Справедливая Россия». Что это за соглашение?
— Не с партией, а с думской фракцией — в рамках нашего взаимодействия с законодателями. В понедельник аналогичное соглашение планируется подписать с фракцией КПРФ. Ведутся переговоры и с другими фракциями.

— Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию с российскими научными фондами.
— Она остается напряженной. Несмотря на публичную риторику властей о необходимости активизации поддержки конкурсных механизмов финансирования науки и даже обещание, данное в ответ 2200 ученым госпожой Макуриной из Минфина, что их предложения будут учтены, ничего существенного в ближайшие годы не произойдет. По предварительным данным, которые в рамках идущего бюджетного процесса на 2011—2013 гг. уже в ближайшее время будут обнародованы, никакого увеличения бюджет науки, и в том числе российские фонды, не получат. Даже решение 2007 года внести поправки в Налоговый кодекс РФ и прекратить брать подоходный налог с получателей российских грантов, так же как и с зарубежных, буксует. Во-первых, статья Налогового кодекса введена с 01.01.2008, а список фондов появился лишь в середине прошлого года. Кое-где налоговая поняла поправку так, как задумал законодатель, и освободила людей от налога, а кое-где усмотрела вполне резонные мотивы (ну дырявое у нас законодательство и нормативная база) и отказала. А уж про возврат неоправданно удержанных в 2008 году налогов из-за нерасторопности правительства с формированием списка вообще речи нет. Даже появление на официальном сайте РФФИ информации об этом ситуацию не спасает.

— Прокомментируйте заявление главы Минобрнауки Фурсенко о том, что эффективность РАН снижается и сейчас не более 100—150 институтов соответствуют мировому уровню, мол, именно столько надо оставить, а с остальными разбираться.
— Это личное мнение некомпетентного чиновника. Оценка эффективности институтов РАН в рамках исполнения постановления правительства еще только начинается. Поживем — увидим. Но, на наш взгляд, вполне обоснованный и поддержанный целым рядом высококлассных ученых — В. Захаров. Л. Фаддеев, В. Скулачев и других, обладающих куда большим авторитетом в ученом сообществе, чем доктор физико-математических наук А. Фурсенко, это глубокое заблуждение. Проблема российской науки, по мнению академика Скулачева, одна — недостаток средств. По нашему мнению, это еще и некомпетентность руководства профильного министерства. Полагаю, высшему руководству РФ пора уже разобраться как раз не с институтами РАН, а и с этим горе-министром. Поживем — увидим.