|
 |
|
Опальный «регионал» Василий Хара в интервью рассказал о том, каково жить под прессом Генпрокуратуры; удивился отказу Януковича «поговорить по душам»; заверил, что все еще верит в будущие победы Президента, и объяснил, отчего кадры во власти нужно менять на 80-90%.
История, происшедшая с народным депутатом Василием Харой, может стать весьма неприятным прецедентом для приведшей Януковича к власти «команды профессионалов».
И ведь не то, чтобы руководитель Федерации профсоюзов Украины первым из «регионалов» попал под раздачу. Год назад в числе опальных изгнанников в ПР оказался Василий Киселев (для которого, впрочем, в итоге все обошлось), а сейчас «под ударом» (по ряду объективных причин) оказался Владимир Ландик. Но случай с Харой – особый: на «разборки» с профсоюзным боссом (и, по совместительству, ветераном «старой гвардии» ПР) бросили генпрокурора Пшонку с его камарильей.
И пока коллеги по фракции шепотом (чтоб не услышал кто) выражают ему свою поддержку, сам Хара в интервью яростно убеждал «Обком» в своей невиновности. И раз за разом повторял терзающий его вопрос: что такого наговорили о шефе ФПУ президенту Януковичу, что тот упорно отказывается его принять?
Не кажется ли вам, Василий Георгиевич, что снаряды взрываются все ближе? И хотя вы все еще глава Федерации профсоюзов Украины и народный депутат «правящей фракции», положение у вас незавидное. В 37-м году ведь многих репрессированных тоже арестовывали не сразу: сперва пошагово понижали в должности, затем вокруг них возникала зона отчужденности. Нет ли у вас и вашей семьи схожего ощущения?
Вы знаете, относительно моей семьи и того, что происходит в целом в стране, - это действительно пахнет 37-м годом. И не только я, но и многие говорят: этот автозак мотается по улицам Киева и других городов всегда переполненный. То, что происходит, никак не укладывается в понятие «строительство гражданского общества». Это механизм запугивания. Я не знаю, для чего это делается, особенно перед выборами, ведь это вызывает обратную реакцию. Но хочу вам сказать, что даже мне иногда становится просто страшно. И за свою семью, и за Федерацию, и за судьбу страны.
Вы же всегда были человеком спокойным и опытным. Не слишком ли быстро вы перешли от сдержанных оценок лояльного партийца к почти оппозиционной риторике?
Я думаю, здесь ничего странного нет, я никогда не говорю, что плохое – это хорошее. И никогда ничего не приукрашиваю. Моя позиция как оппозиционера такова: я возглавляю Федерацию профсоюзов Украины, являюсь председателем парламентского комитета по вопросам социальной политики и труда. При том, что я человек дисциплинированный (в том числе и в партийном смысле), я еще и несу ответственность за ту работу, которую делаю. Ну, как вы себе представляете, чтобы я, будучи председателем Федерации и главой комитета, выполнял бы холуйские функции?
А что конкретно вы считаете холуйскими функциями?
А это – хвалить, облизывать, подпевать. Вот, правительство говорит, что они сегодня уже чуть ли не сделали людей счастливыми, потому что зарплата повысилась на 16%. Да у нас совсем недавно были времена, когда зарплата повышалась на 25-30%, и мы так об этом не шумели!
Моя оппозиционность к Кабинету Министров имеет место быть только из-за того, что я стою на ценностях Программы Президента. Об этой программе уже никто не помнит, никто не пытается ее воплощать в жизнь. И я критикую Кабинет Министров за бюджет, которым не предусмотрена реализация этой программы; за законопроекты, которые не реализуют идею Президента о «покращенні життя вже сьогодні», а все делают наоборот…
Но Вы же прекрасно понимаете, что Николая Яновича назначил Президент; что все министры утверждаются Президентом. И если Президент не увольняет Николая Яновича за обилие ошибок, допущенных при реализации его, Президента, программы, - то кому надо предъявлять претензии?
Ну, я имел в виду другое: что если предъявлять мне претензии, то только в том плане, что я слишком рьяно защищаю программу Президента. Другого ж нет! Вот, если б сказали, что я ничего не приемлю, против всего выступаю и ничего не предлагаю…
А Вам не кажется странным (если не сказать «нелепым»), что руководитель Федерации профсоюзов – организации, исторически обязанной оппонировать власти – является видным функционером партии власти и входит в парламентскую фракцию этой партии?
Вы знаете, странного тут совершенно ничего нет. Я львиную долю своей жизни, свыше 30 лет, отдал профсоюзной работе. Профсоюзы являются естественным оппонентом как по отношению к собственнику-работодателю, так и к власти. Но у профсоюзов есть три уровня взаимоотношений с работодателем и властью. Первый – и наиболее желательный – это социальный диалог, когда за круглым столом, имея доказательную базу, сторонами принимается взвешенное решение. Это всегда компромисс, потому что задачи у собственника и профсоюза всегда диаметрально противоположны.
Если же власть не способна вести социальный диалог и не выполняет, скажем, генеральных соглашений, - то после определенной работы с нею мы вынуждены перейти на другой, менее желательный, уровень. Это конструктивная оппозиция. Мы продолжаем вести переговоры, круглые столы и т.п. – но при этом за счет своих активных действий (пикетированием и пр.) побуждаем собственника выполнять взятые им на себя обязательства.
Если же и после этого власть и собственник попирают Закон, Конституцию и договоренности, то профсоюзы вынуждены перейти на третий, ни для кого не желательный, уровень: жесткая оппозиция. Прекращаются всякие переговорные процессы, всякие отношения; открывается трудовой конфликт с различными формами протеста. Вплоть до забастовок…
Такова логика! И я, или кто-то другой, должен исповедовать эти принципы. Потому что если только холуйствовать перед властью и работодателем, то для них самих это будет плохо! Потому что будет накапливаться социальное недовольство и закладываться предпосылки к социальному взрыву.
Интересно получается: в украинском треугольнике этого социального диалога все три грани (власть, работодатель, профсоюзы) возглавляют представители Партии регионов…
Да, и при умелом управлении можно было бы достичь колоссальных успехов!
Но ведь всем известно, что Партия регионов – это не партия защиты рабочих и крестьян. Это – партия капиталистов.
Совершенно правильно!
Так разве у рядовых членов профсоюзов не может возникнуть вопрос: если Хара сидит на двух стульях, как же он может отстаивать наши интересы?
Я хочу сказать, что те подозрения, которые вы высказали, - ко мне применены быть не могут. Вот, пусть приведут хоть один пример того, чтобы я, будучи председателем Федерации профсоюзов, сделал в угоду власти или партии нечто непотребное. Я, поддерживая программу Президента, никогда с партийным флагом не бегал, партийных лозунгов не выкрикивал. Я всегда действовал только в сфере профсоюзных интересов. А вот то, что вы говорите – «партия богатых» и пр. – я с этим согласен. Хотя не думаю, что собственники или члены правительства на Западе беднее живут. Но почему зарплаты, выдаваемые тамошними капиталистами, - 4 тыс. евро, а у нас – 230?
Вернемся к вашей войне с Генпрокуратурой. Вы все еще настаиваете на том, что за время вашего руководства Федерацией не продали (и не отдали в долгосрочную аренду) ни одной здравницы?
Ни единого санатория, ни одной гостиницы, ни единого комплекса за период моего председательства не про-да-но. Поэтому когда они говорят «руководство Федерации», то не называют фамилии. А нужно бы назвать фамилии моих предшественников. Потому что при мне этого не было!
Хочу другое сказать: да, два года назад мы принимали решение о реализации отдельных объектов. И мы искали покупателей – размещали в газетах фото, объявления. Но, к сожалению, эти санатории и комплексы такие, что за два года их так и не удалось реализовать. Повторяю: на сегодняшний день ни единого санатория или комплекса мы так и не продали.
Имена-то как раз назывались. Вот, передо мной лежит текст высказывания замгенпрокурора Виктора Занфирова, где черным по белому написано: Хара был лично заинтересован в приватизации профсоюзного имущества. И дальше – обилие цифр и лексики по коррупционно-профсоюзной тематике: 36 уголовных дел, обилие судебных исков, возврат незаконно отчужденного имущества на 117 млн гривень… И вот если рядовой гражданин послушает этого солидного человека в форме и то, как он сыпет цифрами, - то гражданин скажет: нет дыма без огня! Стало быть, в чем-то Хара виноват! К тому же тут и дочь его замешана…
Вся эта война со стороны Генпрокуратуры – война неправедная. Никакого отношения к собственности профсоюзов государство не имеет! Никакого! И у нас есть эта правовая база. А у ГПУ кроме мантр о том, что это «государственное», - ничего нет! Ни единого документа, ни единого подтверждения слов этих бесстыжих людей!
А как же иски в судах?
Да, этих исков очень много, но что это за иски? Вот, подали иск по санаторию «Ай-Петри». И о чем в этом иске говорится? «Признать незаконным выдачу документов на право собственности». Почему они принимают такое решение? Потому что в Херсоне дали 2 года условно человеку, который 10 лет назад выдал по гостинице в Новой Каховке документ. Причем он ничего не нарушил, все сделал по закону! Но той стороне нарушения и не нужны; если прокурор сказал, что это преступление против государства – все, какой там суд?! Они давят на судей, чтобы те приняли незаконные решения! И это цифры надуманные, преступные цифры - исходя из посыла, что никакого отношения ни ГПУ, ни государство не имеют к этой собственности! Мы вправе ею распоряжаться! Но еще раз говорю: ни единого санатория и гостиницы при мне не было продано! В том числе не продан моей дочери санаторий «Святые горы»! И проверить это проще простого – позвонить в санаторий и спросить: чья это собственность? Кто у вас там хозяйка, Калюк Элина Васильевна или донецкий областной совет профсоюзов?
Что Вы, кстати, думаете о вовлечении вашей дочери в эти разборки?
Значит, на той стороне – не мужчины. Я уже говорил на эту тему: нет у них ни чести, ни достоинства, ни совести.
У кого это: «у них»? Василий Георгиевич, одной из проблем этого государства является нежелание называть имена в конфликтных ситуациях. Получается замкнутый круг. Вот, вы можете сейчас сказать, кто заказал вас Генпрокуратуре? Наивно ведь думать, что это Пшонка заварил такую кашу…
Если бы я знал, я бы вам эти имена назвал.
Ой ли, Василий Георгиевич, с вашими связями, опытом, а главное, желанием разобраться – как-то не верится, что вы до сих пор не в курсе.
Слухи ходят всякие. Причем они разные, и как я могу назвать фамилию человека, если у меня нет 100% доказательств того, что именно от него это пошло?
Хорошо, не называя фамилии, вы можете сказать так, чтобы всем было понятно?
Ну, как, не называя фамилии, назвать? Тогда можно заподозрить кого угодно! И опять-таки, если б я точно знал… То, что это не Президент – это точно. Но то, что эти люди очень близки к Президенту и пользуются этим именем – это так. Потому что нижний уровень не повлиял бы на Пшонку.
Поймите, я не могу вам сказать, и не потому, что боюсь. Просто нет ясности: тот говорит на одну группу, тот – на другую, еще один – на третью. И все говорят: информация правдивая. Но уверенности у меня нет. Знать это может только Пшонка.
С Пшонкой вы по этому поводу встречались?
Нет, у меня в самом начале была попытка встречи в самом начале, месяца три назад. Я ему сказал: «Виктор Павлович, вы же знаете об этом конфликте…» Он: «Так это не конфликт, а надзор за выполнением закона». Я говорю: «Ну, я же свой, могли бы вроде пригласить, сказать: «Василий, такой-сякой, что ж ты делаешь, давай разберемся!»». Он: «Ну, я сегодня не могу, давайте завтра созвонимся».
Я пытался дозвониться до него и завтра, и послезавтра – но на третий день понял, что ему эта встреча не нужна. И он начал действовать по полной программе.
Хорошо, встретиться с Пшонкой у вас не получилось. Остается тогда последний шаг – отправиться к человеку, имеющему сейчас всю полноту власти в стране. К тому же с ним вы знакомы еще с донецких времен. Так что, выходили вы на Виктора Федоровича?
Я пытался на него выходить еще начиная с июля. У меня был подготовлен пакет предложений и замечаний по некоторым действиям госструктур, в том числе Администрации Президента. И понятно, что, как и раньше, с просьбой о встрече я обращался через руководителя АП (Сергея Левочкина – «Обком»). Но, к сожалению, ни положительных, ни отрицательных ответов я оттуда не получил.
И сколько раз вы обращались за просьбой о встрече?
Раз шесть. Потом я обратился письменно как народный депутат: прошу меня принять. Пытался передать эту просьбу и через людей, которые вхожи в кабинет к Президенту по служебным делам. И только единожды (после первого моего письма) был звонок из приемной Президента. Мне сказали: ваш вопрос рассматривается, в ближайшее время мы определим дату и время. Я через три дня звоню, спрашиваю, мне говорят: обратитесь к Ладному (руководитель Главного управления государственного протокола и церемониала Администрации Президента – «Обком»), он регулирует этот процесс. Я ему позвонил и сказал: «Юрий Анатольевич, если у Виктора Федоровича нет желания встретиться – так мне и скажите, чтобы я уже знал, что он обижен». Он: «Да нет, нет, Василий Георгиевич!» Ну, и по сей день этот вопрос не решен.
Обратился я с письмом и как председатель Федерации: мол, поскольку противостояние уже дошло до критической точки, нужна встреча. Тоже тишина.
Но Президент, кажется, один раз вам все-таки звонил?
Да, 11 сентября Президент поздравил меня с Днем рождения, пожелал всего хорошего. Я ему сказал, что есть очень острая необходимость повстречаться. Он говорит: «Да, мне тоже нужно, тем более, что у меня к вам есть вопросы». Я говорю: «Ну, любой вопрос можно выяснить только при личной встрече». «Хорошо, я дам поручение либо Ладному, либо Левочкину, и в ближайшее время будет такая встреча».
Но, к сожалению, и после этого никакой встречи нет, а наоборот: действия Генпрокуратуры еще усилились. (С «металлом» в голосе) Я так понимаю, это дело рук тех людей, которые несут негативную информацию в уши Президента. Мне даже интересно: что же такого они обо мне рассказали, что Президент не хочет со мной встречаться? Есть люди, которые очень не заинтересованы в том, чтобы у меня состоялась встреча. Потому что я все проанализировал и не смог себя упрекнуть ни в чем таком, из-за чего бы я словом и делом подвел Президента. И что ему такого обо мне сказали, что он даже не хочет мне прямо сказать: «Василий, ты – подлец, негодяй, ты меня подвел!». Это же очень просто делается: человек приглашается, и ему задают любой вопрос! Тем более, что я в телефонном разговоре сказал: «Виктор Федорович, вы же меня знаете, я буду говорить только правду!». Он говорит: «Да, я это знаю».
Но вы сами говорите о руководстве Генпрокуратуры: подонки, негодяи… А Виктор Пшонка все-таки Президенту – кум, как же вы рассчитываете на то, что Виктор Федорович примет вашу сторону?
Ну, то их личные отношения: кум, сват, брат… Я Пшонку оцениваю с точки зрения главы организации, в которую входит 8 миллионов членов профсоюзов. Вы знаете, конечно, мне больно и обидно за мою семью, за организацию, за дочь, которую они топчут. Но я неоднократно говорил, что такие действия Пшонки и других деятелей вызывают не просто сопротивление людей, а ненависть к власти! А власть ассоциируется с Президентом, и вольно-невольно вся эта ненависть проецируется на него.
А Вам не кажется, что вы исходите из классической модели «добрый царь, которого обманывают злые бояре»? Это ведь старый удобный способ отведения удара.
Ну, я где-то с этим согласен, и никто полностью не снимает вины с Президента. Он руководитель страны и несет ответственность за все, что происходит. (Как и я несу ответственность за все, что происходит в Федерации). Но вы правильно сказали, это классический вариант. И он действует и в отношении Президента. Его сегодня ограничивают, и у нас есть депутаты, которые годами не могут попасть к Президенту. Хотя официально просятся, пытаются. Но вы знаете, кто управляет этим процессом, - Левочкин и компания. Так вот, они ограничили Виктора Федоровича в информации. Да, он тоже виноват, что его ограничили. Скажем, разбомбили Совет национальной безопасности и обороны, а ведь это же источник независимой информации! Та же СБУ должна быть отдельным источником информации, но ею не является! Вот и получается, что остается, по сути, единственный источник…
В нашей стране для того, чтобы «решать вопросы» через топ-руководителей, нужна «крыша», человек, в команду которого ты входишь и который готов будет тебя «прикрыть». Не является ли для вас таким человеком Андрей Клюев? Известно ведь, что тот же Левочкин ведет с Клюевым долгую, многослойную борьбу за влияние.
К сожалению, нет. Мало того, я обращался и к руководителю фракции (Александру Ефремову – «Обком»), и мне было обещано, что вместе с Клюевым они пойдут к Президенту, попытаются выяснить, почему это происходит, и устроить мне встречу. Это было недели 2-3 назад. Но, к сожалению, так случилось, что на сегодняшний день этого не произошло. И потом, я нигде ни разу не ощутил, чтобы Андрей Петрович где-то занял позицию по… объективной защите. Чтобы там, где я виноват, - дать мне по физиономии. Но если виноват другой человек – тогда защитите меня!
К сожалению, так получилось, что на сегодня нет влиятельного высокопоставленного лица, которое вхоже к Президенту и могло бы сказать: «Ну, он уже столько лет с вами, ну, пригласите и обвините его в чем-то, пусть он попытается оправдаться!».
К сожалению, даже такого не происходит, что даже странно для меня. Я же знал Виктора Федоровича совсем другим! В Донецке или будучи премьером это был человек, по-другому смотревший на это дело! Очень принципиальный и открытый, мы могли друг другу… ну, раньше, в Донецке, мы вообще были на «ты» - по его предложению. Я человек, всегда соблюдающий субординацию, но мы были на «ты» и могли сказать правду, нравится она или не нравится. А сегодня Виктор Федорович – другой.
И что же тогда получается: если маховик Генпрокуратуры работает на полную мощность, а серьезной «крыши» у вас нет; если в своих высказываниях вы дошли до резкой риторики – то логично предположить, что займутся вами всерьез. О том, как работают суды в смычке с Генпрокуратурой, мы этим летом все увидели. Если ваша встреча с Януковичем не состоится, а Генпрокуратура обратится в парламент с просьбой снять с вас неприкосновенность – как думаете, сколько человек из фракции Партии регионов вас поддержат?
(Смеется, затем долго думает) Трудно сказать. Я вам хочу сказать, что процентов 80 нашей фракции - на моей стороне; мало того, подходят и, оглядываясь, желают всего-всего, после чего расходятся. То есть прямо они свою точку зрения высказать не могут, и я их за это не осуждаю. И у меня есть надежда, что если такой вопрос внесут, то бОльшая часть нашей фракции за это не проголосует. Но ведь могут быть еще и другие мотивы.
Какие?
Есть люди, которые подходили, сочувствовали и говорили: Василий Георгиевич, имей в виду, что это происходит не только с тобой. Назвали цифру: вроде бы есть уже 20 нардепов из нашей фракции, у которых отбирают бизнес.
Так вот, я думаю, что как минимум эти 20 человек не проголосуют, потому что они могут спроецировать мою ситуацию и на себя. Поэтому – маловероятно, хотя теоретически и этого нельзя исключать.
И говоря о тональности вашего вопроса. Вот скажите, что мне нужно было сделать в самом начале этого эпизода? Даже понимая опасность, грозящую мне и моей семье – что, выполнить их волю, сбежать отсюда, и пускай они все заберут? Это правильно было бы?
А как насчет того, чтобы выйти из Партии регионов?
…И потом, где гарантия того, что даже если бы я ушел, они оставили бы меня и мою семью в покое?! А относительно того, что вы говорите, - да, этот вариант не исключен. Есть же пределы! Если и металл имеет усталость, то человек – тем более. И не исключена вероятность того, что если меня доведут до такого состояния, что мне вообще невыносимо и стыдно будет находиться в этой политической силе, меня ничто не удержит от того, чтобы сделать заявление и уйти оттуда.
Но я все-таки еще тешу себя надеждой на то, что разум победит, мы повстречаемся, выясним отношения, и все станет на свои места.
Василий Георгиевич, но даже если вы встречаетесь с Президентом, решаете все вопросы, и возникший конфликт счастливым образом ликвидируется, то для вас ситуация может и меняется, а для страны эта история ничего не меняет. Наоборот, лишний раз доказывает: все здесь решается мановением руки одного человека.
Я не об этом – чтобы защитить свою семью и т.п. Я о том, во имя чего восстал! За мною – люди, которые пользуются этой собственностью и у которых хотят забрать их законное право восстановить здоровье. Вот о чем я.
Это лишь покажет, что все решает один человек, а сама система – не функционирует! И пока он молчит, Генпрокуратура может кошмарить людей. А изменить все может только Царь…
Это уже вопрос другого уровня, и теоретически я с этим согласен. Если мы встречаемся и закрываем эту тему (а она должна быть закрыта, потому что… ну, нечего ему мне предъявить!), тогда у меня есть другая тема для разговора. Вон там с июля лежит папочка, в которой собраны другие вещи, в том числе те, о которых вы говорите.
В конце прошлого года я имел с ним разговор. Я сказал ему дословно следующее: «Виктор Федорович, я искренне верю, что вашу программу можно реализовать. Но с тем окружением, которое вокруг вас, это невозможно будет сделать». И он мне сказал: «Василий, в ближайшее время будут изменения». И после паузы добавил: «Большие изменения».
И вот, исходя из этих его фраз, я был убежден, что он понимает, что не все идет, так, как он хотел бы. И что он готов к принятию таких решений, которые позволили бы ему реализовать задуманное. Конечно, все программы, которые обещают на выборах, реализовать невозможно. Но максимально приблизиться к реализации программ – можно. И мы давали предложения от Федерации. Там их была пачка – и никакой реакции! У меня создается впечатление, что есть люди, которые не заинтересованы в том, чтобы у него получилось что-то! И наши предложения были качественными, в том числе по санаторной системе (достает папку и показывает документ). Вот, мы предложили Президенту воссоздать государственную санаторно-курортную систему. В стране – эпидемия туберкулеза, СПИДа и пр. И мы готовы рассмотреть вопрос о том, чтобы вывести больных людей, которые сейчас болтаются и заражают здоровых. Так вот, мы готовы выделить собственность; государство выделяет деньги – и мы лечим людей.
Что делает Президент? Читаю: Азарову – «прошу спільно з Федерацією профспілок України всебічно опрацювати можливі шляхи реалізації внесених ініціатив. Про результати проінформуйте».
И что дальше?
Дальше Азаров дает Мытныку и компании свои предложения. И как контролировалось выполнение поручения президента? 4 месяца молчали – и потом получаем от этого недолугого министра ответ, что сначала надо разобраться, чья это собственность, а потом решать вопросы!
Я возвращаю вас к резолюции Президента. Какую задачу он поставил – и какой ответ эти шнурки из бывшего министерства подготовили?!
Вам не кажется, что если у вас не будет, как последней соломинки, этой встречи с Виктором Федоровичем, то Вы обречены?
Я не думаю, что обречен, есть и другие механизмы… Ну, за исключением, конечно, физического устранения.
Вы это серьезно?
Да, компетентные люди мне сказали: «Василий, нужно бы тебе завести охрану, потому что рассматривается уже и такой вопрос».
А компетентные люди сказали Вам, от кого исходит такая «инициатива»? От заказчиков давления на вас?
Да.
И вы уже приняли какие-то меры?
Ну, знаете, от хулиганов можно защититься. А от тех, кто имеет свои компании в этом направлении…
Однако на диалог с Президентом вы все-таки рассчитываете. И что бы вы сказали ему при встрече?
Я сегодня переживаю не только за себя и семью, но и за него. Вот как бы странно вам ни показалось… У него есть шанс. Я вообще рассуждаю так: Бог возвысил его, дал такую возможность. Но Бог дал и поручение возвысить страну! И у него есть такая возможность! И я по-прежнему убежден, что на небосклоне сегодня должен быть только он один. Но то, что делается сегодня, - это движение в противоположную сторону. Не может быть такая судебная система! И ему это не нужно, потому что сегодня он, а завтра – другой, и то же самое будет против него! И даже ради инстинкта самосохранения он должен подумать о том, чтобы создать такую систему, которая бы прославила его на все века. Он может войти в историю еще хуже, чем Ющенко. Зачем?! Но он может также войти в историю лучше, чем все предыдущие президенты. Есть такой шанс, и он еще не потерян. Так вот задача минимум – закрыть этот неприличный конфликт (в том числе и на международной арене), осмотреться и сказать: «Ребята, не туда идем и не то делаем». Надо перестроиться, провести рекогносцировку, поменять кадры – максимально возможно! – чтобы появились новые лица, патриоты правительства и страны. И те, кто поддерживает его идеологию не за деньги, не за собственность и т.п., а просто потому что верят в это, и хотят, чтобы все было хорошо.
Я, возможно, идеалист, но я хотел бы, чтоб так было, и готов принимать в этом участие.
И сколько процентов, по-вашему, должна составить такая ротация? Возьмем для примера Администрацию Президента, Кабинет Министров и фракцию Партии регионов в Верховной Раде.
Относительно Администрации Президента и особенно Кабмина – минимум 80, максимум – 90 процентов. Относительно Верховной Рады – ну, я бы сказал, процентов 60. И непременно с изменением отношения к Верховной Раде. Ведь сегодня мы все – пианисты. А ведь я уже 13-й год в парламенте, и помню, что еще совсем недавно туда было интересно ходить, мы что-то доказывали друг другу. А сегодня так: Кабинет Министров имеет мнение, он его докладывает – и…
…И Чечетов машет рукой?
Да. Это непозволительно, унизительно, и это неправильно для того же Кабинета Министров! Потому что мы все валим на Николая Яновича – и правильно делаем, потому что он руководитель. Но ведь не Николай Янович готовит социальные документы, а Министерство… я бы его назвал антисоциальным министерством в нашей стране! Не может же он все документы вычитывать, к нему же должен кто-то прийти и перечить мнению премьера! Доказывать свою точку зрения!
Вы имеете в виду Тигипко?
И Тигипко тоже, но прежде всего – Надрагу, который, став министром, развалил министерство, понабирал туда всякий непотріб, там нормальных - только Дроздова (первый заместитель министра – «Обком») и, может, еще пара человек, которые соображают, что такое социальная политика. Он – главное отрицательное звено! А Тигипко – он символ и не управляет министерством; он занимается большими делами.
Поэтому там полный завал. И если там готовится целая пачка ерунды, то Николай Янович как человек не виноват – он не может все сам прочитать и за всем проследить. Но как руководитель он все равно несет ответственность. А потому все упирается в кадры… Автор: Кузьменко Евгений
|
