Прошедший 2007 год можно смело назвать годом подъема рабочего движения в России. Забастовки на «Автовазе», «Михайловцементе», питерском порту и других предприятиях, создание десятков новых боевых профсоюзных первичек, наконец, героическая почти месячная забастовка фордовцев вывели тему борьбы за трудовые права в фокус общественного внимания. Это движение, явившееся прямым следствием экономического роста, имеет важные отличия от рабочего движения 90-х.

Появление значительного слоя молодых рабочих и на старых, и на недавно созданных прибыльных предприятиях, означало постановку и принципиально новых задач: борьбу за повышение заработной платы, улучшение условий труда, активное участие в заключении коллективных договоров, наконец, необходимость построения собственных устойчивых профсоюзов, способных постоянно расширять свое влияние и формулировать свою, классовую повестку дня на рабочем месте. Нельзя сказать, что рабочее движение развивалось исключительно поступательно – на протяжении последних месяцев мы были свидетелями и немногих ярких побед, и, к сожалению, большего количества поражений. Тем не менее, эта борьба приобрела исключительную важность как источник неоценимого опыта и осознания ключевых задач для всего класса в целом. За ходом забастовок, в которых участвовали сотни, внимательно наблюдали десятки и сотни тысяч рабочих по всей стране, и агитационное влияние «Форда» или «Автоваза» нам еще предстоит оценить по-настоящему.

Подъем прошлого года способствовал активизации всех левых групп, для которых рост сознания и организованности класса являются главной задачей. Без участия левых, и в том числе СД >ВПЕРЕД>>, вряд ли стали бы возможны кампании солидарности в поддержку забастовок, восстановление на работе уволенных активистов, оперативное распространение информации о трудовых конфликтах, наконец, инициирование важных дискуссий о стратегии внутри самих профсоюзов.

Непосредственное вовлечение в рабочее движение положительно отразилось и на самих радикальных левых, в том числе и потому, они получили возможность проверить соответствие собственных абстрактных программ меняющейся реальности. На место надуманных разногласий и субкультурных претензий пришли напряженные дискуссии о вопросах природы профсоюзов и задачах социалистов в движении трудящихся. Для одной части левых оказалось возможным заново попытаться осмыслить эти вопросы, для другой ответы были готовы заранее.

Как известно, многие сложные проблемы имеют простые неправильные решения. Тема профсоюзов в достаточной мере разработана классиками, и кому-то кажется, что нужно лишь адекватно приложить их анализ к текущей ситуации – и в бой, нести рабочим массам свет марксистской мысли и революционную программу. Однако на поверку часто оказывается, что активисты профсоюзов не спешат положительно воспринимать марксистские идеи и немедленно вступать в революционные партии. В итоге левые оказываются – в лучшем случае – в положении безвозмездных помощников профсоюзов, а в худшем начинают восприниматься их членами как вредители и враги. Реакцией на это становятся ритуальные проклятия «профбоссам» и дальнейший рост убежденности в правильности собственной политической линии. Налицо тенденция рассуждать о профсоюзах, но только о профсоюзах «вообще». Увы, такого явления попросту не существует. И цитатами из Ленина тут прикрываться бесполезно. Профсоюзы придется изучать конкретно – и только на основании полученного знания выстраивать свое отношение и стратегию по отношению к ним.

Ниже мы попытаемся рассмотреть ряд мифов и заблуждений российских радикальных левых в отношении природы и роли профсоюзов в современной ситуации. Наиболее полным и последовательным изложением этих воззрений явилась, на наш взгляд статья «К вопросу о тактике работы в профсоюзах» Дороненко, ведущего активиста Революционной рабочей партии.

Первый миф можно сформулировать так: «Профсоюз – массовая организация, объединяющая самые широкие слои работников».

В теории так оно и должно быть. Конечно, если мы решим подойти к профсоюзному движению в России максимально некритически и причислим к профсоюзам все организации, называющие себя таковыми, принимая на веру декларируемую ими численность, то получим данные именно для такого заключения. Официально профессиональными организациями в РФ охвачено более 42% экономически активного населения. Однако с точки зрения левого активиста такой подход начисто лишен смысла.

Для марксиста профсоюз – в первую очередь организация работников, связанная с их ОСОЗНАНИЕМ необходимости объединения ради улучшения собственного положения. Мы идем в профсоюзы (равно как и в другие рабочие организации) не потому, что абсолютизируем их форму, а поскольку надеемся встретить там людей, уже сделавших первый шаг к освобождению – т.е. осознавших, что у них есть общие, классовые интересы и что отстаивать их можно только сообща.

Увы, сознательное профсоюзное членство – настолько большая редкость на всем пространстве бывшего Советского Союза, что это воспринимается как центральная проблема абсолютно всеми этажами профсоюзных структур. Несомненно, в России существуют реально действующие, демократические, как у нас принято говорить, «боевые» профсоюзы. Кстати, от «желтых» или существующих лишь номинально организаций их отделяет отнюдь [не только] не принадлежность к ФНПР или альтернативному профцентру. Стоит вспомнить только две крупнейших забастовки прошлого года – Качканарский ГОК (ГМПР-ФНПР) и Форд-Всеволожск (МПРА-ВКТ).

Однако с точки зрения численности эти лучшие организации оказываются не массовыми, а скорее активистскими, кадровыми, объединяющими МЕНЬШИНСТВО самых сознательных рабочих. Причем число активистов, зачастую, ограничивается рамками профкома. Лишь в единичных случаях «боевые» профсоюзы охватывают значительную часть работников предприятия.

А уж говорить о том, что где-либо существует профсоюзная структура, соответствующая качеству членства и демократичности этих организаций, вообще не приходится. Фактически сегодня в России профсоюзное движение структурировано на уровне профкомов, в некоторых случаях – объединений профкомов. Все структуры более высокого уровня сегодня находятся либо в стадии формирования, либо в стадии разложения. Практически каждая крупная забастовка прошлого года ярко демонстрировала крайнюю скудность ресурсов и организационную слабость общенациональных профобъединений, не способных на полноценную поддержку собственных первичек. И с каждым новым значимым трудовым конфликтом потребность в серьезном и боевом общенациональном руководстве ощущалась все сильнее – и лидерами, и рядовыми активистами.

Сегодня даже лучшие из существующих профобъединений, такие, как Всероссийская конфедерация труда, пока, к сожалению, не соответствуют задачам нового этапа движения. Конечно, это положение имеет объективные причины – борьба профсоюзов носит сегодня исключительно локальный характер, а такие формы коллективных действий, как полноценные отраслевые забастовки и тем более забастовки солидарности почти не имели прецедентов. Вопрос о необходимости выработки последовательных требований по изменению политики в области заработной платы или стандартов трудовых отношений только сейчас начинает вставать внутри движения. И только сейчас постепенно начинают меняться отношения между первичками и «центром», который рассматривался прежде лишь как офис по предоставлению нерегулярной юридической или финансовой помощи. Обвинение кого-либо в предательстве и сознательном саботаже развития профсоюзов вряд ли могут быть правильным объяснением этой ситуации – необходим точный и глубокий анализ генезиса современного профсоюзного движения, его динамики и внутренних противоречий. И здесь мы подходим ко второму мифу – «Профсоюзная бюрократия имеет собственные корпоративные интересы».

Бюрократия, т.е., проще говоря, освобожденные работники профсоюзов, возникает и увеличивается с ростом самого профсоюза, расширением сферы его задач. Собственно, в этом отношении профсоюз мало отличается от любой другой организации в буржуазном обществе. Наличие бюрократии вообще не есть некое отличительное свойство именно профсоюза – вопрос в том, насколько она контролируема снизу и насколько сама бюрократия обладает монополией на принятие решений. Становление бюрократии как тормоза рабочего движения происходит тогда, когда она вписывается, встраивается в существующую систему трудовых отношений, трехстороннего регулирования, социального партнерства, участвует в управлении предприятиями (например, через органы подобные Европейским производственным советам). Бюрократия превращается в посредника между рабочими и работодателями, обретает свои собственные интересы, связанные с поддержанием и утверждением своего особого статуса.

О классической профсоюзной бюрократии можно говорить только в странах с развитым рабочим движением, которое на протяжении столетия вело упорную борьбу за влияние на трудовые отношения с работодателем. Капитал отнюдь не нуждается в «социальном партнерстве» там, где можно без него обойтись. В современной России ВСЕ институты, призванные регулировать отношения между работниками и работодателями, в лучшем случае существуют только на бумаге, или же отсутствуют в принципе. Например, отраслевые соглашения, штамповано фиксирующие текущую ситуацию по оплате труда исходя из официальной «потребительской корзины», для руководства профсоюзов ФНПР вообще являются «секретными» документами, к которым закрыт доступ рядовым членам.

Большинство коллективных договоров вообще не содержат ничего, кроме повторения норм Трудового Кодекса. Основной вопрос, стоящий сегодня перед каждым российским собственником – не как достичь соглашения с профсоюзом, и даже не как подкупить его лидеров, но как не допустить его возникновения в принципе. Разумеется, это не значит, что отдельные профсоюзные лидеры не могут быть коррумпированы. Но в каждом таком случае речь идет о персональной коррупции, когда подкупленный лидер сдает свой профсоюз и обменивает доверие своих товарищей на деньги или место депутата. Т.е. объектом покупки становится не его функция профлидера, а сам человек. Поэтому такие коррумпированные лидеры, не могут, например, в Государственной Думе лоббировать интересы профсоюзов даже на том уровне, как это делает западная профсоюзная бюрократия в своих парламентах. В составе «Единой России» (да, впрочем, и фракций «оппозиции») профсоюзники превращаются в свадебных генералов.

И это положение не изменится до тех пор, пока профсоюзам в России не удастся отвоевать элементарное право на существование и стать эффективным инструментом экономической борьбы. Это означает, что сегодня нет серьезного противоречия между интересами рядовых членов и «бюрократии» (если в данном случае уместно употреблять это слово) реально действующих профсоюзов. Однако такие противоречия могут возникнуть в будущем, причем в не столь отдаленном. И появление подобных противоречий будет закономерным результатом усиления и укрепления организованного рабочего движения – но как раз этого укрепления пока еще и предстоит добиться совместными усилиями.

И усилия эти, как не трудно заметить, должны быть приложены в политическом поле. Поэтому в сегодняшних российских условиях утверждение: «Профсоюз занимается сугубо экономическими вопросами», - едва ли может претендовать на приписываемое ему звание абсолютной истины. И не только потому, что борьба за профсоюзные и трудовые права (прежде всего – права на объединение и коллективные действия) является частью борьбы за общедемократические требования, причем крайне значимой для левого движения, поскольку она напрямую связана с развитием классового сознания трудящихся.

Другим важным аспектом этой проблемы является характер тех экономических требований, которые сегодня выдвигаются рабочими. Они не слишком грамотно аргументированы (даже разработанное фордовцами «обоснование» изрядно хромает), однако всегда носят социальный характер. Иными словами, работники апеллируют не к экономическим показателям предприятия (с которыми, впрочем, зачастую невозможно ознакомиться), а к представлению о СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ и достойном труде.

Говоря коротко, сегодняшняя практика профсоюзной борьбы в России создает условия для выдвижения программы переходных требований и завоевания ею массовой поддержки.

Становится вопрос, а не существует ли одновременно более восприимчивой к социалистической пропаганде среды, ведь «как известно» многим левым активистам «Профсоюз – всего лишь одна из форм организации рабочего класса и далеко не самая лучшая».

Конечно, вряд ли с этим утверждением можно спорить в целом. История, в том числе и нашей страны, знает множество других форм рабочей самоорганизации – стачкомы, советы, политические группы и партии. Но каждая такая форма оказывалась наполненной живым классовым содержанием в определенные исторические моменты, соответствуя текущему уровню сознания. И сегодня ни одна из них не востребована по-настоящему рабочим движением России. Возникающие на различных предприятиях стачкомы либо становятся прологом к созданию профсоюза, либо терпят поражения и быстро теряют поддержку в коллективе (как это, к сожалению, произошло во время летней забастовке на «Михайловцементе»). Существующие «советы рабочих» состоят почти исключительно из политических активистов и вряд ли могут соответствовать исторической претензии, заложенной в их названии. Левые группы, декларирующие свою классовую позицию, и даже активно участвующие в рабочем движении, продолжают пока оставаться для него внешней силой. Во всяком случае, в составе этих групп практически невозможно найти рабочих лидеров, принявших сознательную социалистическую позицию.

Итак, профсоюз – единственная на сегодняшний момент реально существующая форма самоорганизации рабочих. Именно боевые профсоюзы сегодня могут продемонстрировать устойчивость, количественный и качественный рост, эффективную защиту не только своих активистов, но и трудовых коллективов в целом. Однако настоящая ценность профсоюза не только в этом – только в нем и вокруг него сегодня рождается классовое сознание, основанное на солидарности, активизме, понимании собственных интересов и ответственности за класс в целом. Конечно, нельзя поставить знак равенства между решимостью в борьбе за трудовые права и сознательном желании покончить с капиталистической системой. «Профсоюзное» сознание противоречиво, наполнено иллюзиями и заблуждениями, но только через его развитие и преодоление лежит путь к созданию настоящей Рабочей партии, способной изменить общество.

Разумеется, «У профсоюза не может быть политической программы» как охватывающего все области жизни плана социальных изменений. Зато у каждой значимой профсоюзной организации есть необходимость определяться со своей политической линией, со своим отношением к власти, к различным политическим партиям и т.п. С одной стороны, это вопрос текущего существования, с другой – важнейший выбор перспективы. Именно поэтому мы не педалируем абстрактно правильный лозунг создания рабочей партии, а говорим вместо этого о независимой рабочей политике.

Для создания партии у нынешних профсоюзов нет возможности, да и потребность в этом, если честно, они не слишком ощущают. Однако в сегодняшних условиях в России такая инициатива может быть успешной, только если возникнет в среде лидеров и активистов профсоюзов на предприятии, органично связанных с рабочим движением, с рядовыми членами. И для этого им необходимо совершить переход от безразличия к политике, от восприятия ее как внешнего и абстрактного к осознанию, что политика – это лишь последовательная реализация тех классовых интересов, которые начинаются с вопросов безопасности труда и достойного заработка.

Основанное на перечисленных «аксиомах», а не на анализе реально существующих тенденций, сознание российских левых в отношении профсоюзов остается догматическим и мифологическим, что неизбежно ведет к отсутствию последовательной стратегии и топорности действий.

Наша текущая цель - развитие классового сознания работников, понимания ими необходимости политической борьбы в целях социально справедливого переустройства общества. И началом этой работы должно стать разрушение собственных предрассудков профсоюзных активистов об узко экономическом характере их организаций и борьбы. А это возможно только через непосредственное активное участие в этой борьбе, в координации действий и кампаниях. Кстати, здесь опыт политических активистов (конечно, при условии, что они готовы уважать и перенимать профсоюзный опыт) может сделать их востребованными не только как «помощников» и «исполнителей», но и как организаторов.

Другие задачи, к решению которых необходимо активно подключаться – это распространение информации, преодоление двойного отторжения «инородного тела», т.е. создание «профсоюзного пространства» в обществе, и одновременно - «левого», марксистского пространства внутри профсоюзного движения.

Преодоление восприятия марксистов и их идей как чуждого рабочему движению, внешнего по отношению к нему элемента может быть связано только с развитием классового и политического сознания профсоюзных активистов и всех масс трудящихся. Т.е. будет происходить через органичное соединение их непосредственного частного опыта борьбы за свои права с обобщенным, универсальным опытом всего класса.