|
 |
|
По мнению представителей профсоюзов, забастовочное движение сегодня настолько зажато в законодательные тиски, что фактически лишает трудящихся их конституционного права на забастовку. Перетягивание законодательного каната между профсоюзами и работодателями идет уже давно. Работодатель стоит на том, что забастовочному «джину» место в хорошо закупоренной бутылке или в противном случае общество утонет в хаосе. Профсоюзы, в свою очередь, требуют больших свобод для забастовочного движения, пугая правительство и работодателя социальным взрывом и стихийными стачками.
Время обманутых надежд
Данные статистики сегодня как никогда внушают уверенность в завтрашнем дне. Экономика на подъеме, зарплаты растут, количество забастовок, исчисляемое в прежние времена тысячами, в последние годы неуклонно стремилось к нулю (см. таблицу). Пик забастовочного движения в новой России пришелся на 1995 год. Задолженности по зарплате стремительно увеличивались, рабочие, учителя, врачи и даже военные месяцами сидели без денег – комментарии излишни. Но время болезненных реформ и невыплат прошло, обозначился экономический рост, предвыборные плакаты призывали голосовать за стабильность. Количество забастовок пошло на убыль, и как гром среди ясного неба в 2004 году произошел новый всплеск забастовочного движения. Не менее «урожайным» на стачки оказался и 2005-й.
Статистическое благолепие испортили работники непроизводственной сферы – учителя, медики, работники культуры. Они сочли, что правительство не выполнило обязательств по повышению уровня жизни, и в стране вновь начались забастовки. По словам заместителя председателя профсоюза работников здравоохранения РФ Михаила Андрочникова, всероссийская акция протеста имела успех. «Правительство обратило на нас внимание, – рассказал собеседник. – Бюджетникам повысили зарплаты, были приняты различные социальные программы». Акции протеста бюджетников прекратились, но им на смену пришли работники производственной сферы. И что удивительно, забастовки прошли на успешных предприятиях, где уровень зарплат превышает средние показатели по стране. Статистику спасли поправки в Трудовой кодекс, принятые в 2005 году. Они настолько усложнили законную процедуру выхода на забастовку, что работники стали бастовать без всякой процедуры либо устраивать иные акции протеста. В любом случае забастовками статистика это не считала и показатели резко улучшились.
По мнению вице-президента Центра политических технологий политолога Алексея Макаркина, события 2004-2005 годов легко объясняются действием известного среди политологов закона Токвиля. Он гласит, что в период стабилизации, на фоне улучшения экономической ситуации запросы граждан возрастают, а вслед за этим увеличивается и набор их требований к власти. «Граждане начинают замечать, что плоды экономического успеха, все эти блага, по их мнению, распределяются не совсем справедливо, – поясняет Алексей Макаркин. – Те вещи, которые еще недавно казались приемлемыми, сегодня вызывают протест». По словам политолога, на фоне всеобщих заявлений о росте показателей и увеличении доходов наемные работники наиболее успешных предприятий начинают задумываться, почему от этих успехов они мало получают. Работники, привыкнув к тому, что зарплаты им выплачивают вовремя и время от времени повышают, начинают психологически ощущать себя средним классом. Но по объективным показателям, по материальному уровню они к этому классу не принадлежат.
Возникает конфликт между ожиданиями и реальностью. «Вспомните забастовку на заводе «Форд», – продолжает собеседник. – Профсоюзные активисты съездили посмотреть, как живут рабочие на заводах компании в европейских странах, и задались вопросом: а почему они в России за ту же работу не могут иметь то, что имеют их коллеги в Европе?».
Нынешнее забастовочное движение, по словам Алексея Макаркина, отличается именно тем, что акции протеста все чаще проходят на успешных предприятиях. У работников возникают вопросы относительно справедливости распределения благ. «Рабочему говорят, что экономическая ситуация на предприятии не позволяет повысить зарплату, – продолжает наш собеседник. – А он перед этим прочитал статью, где в красках описаны недешевые развлечения его руководства на горнолыжном курорте».
Благополучие лукавых цифр
Статистическое благополучие, наступившее в 2006 году, по мнению профсоюзных лидеров, вовсе не отражает реальной ситуации. «По данным Росстата, в России в последнее время происходит ежегодно по 7–8 забастовок, в которых участвуют 1–2 тысячи человек, – рассказал заместитель председателя Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) Олег Нетеребский. – А мы в 2007 году зафиксировали 1047 трудовых конфликтов, в которые были втянуты 500 тысяч человек. Тревогу вызывает то, что четко обозначилась тенденция роста протестных настроений в рабочей среде, но официальная статистика это не отражает».
Эту же тенденцию отмечают и социологи. По мнению доктора социологических наук Михаила Черныша, протестное движение скорее всего будет нарастать и далее. Но если правительство начнет помогать работодателям, особенно в монопольных структурах, улаживать конфликты, возможна и обратная ситуация. «Умиротворению может поспособствовать и более активная социальная политика государства, – считает собеседник. – В любом случае все будет сильно зависеть от позиции власти».
Но четкой позиции в отношении забастовщиков у власти, похоже, нет. Когда бастовали учителя и медики, власть не решалась на репрессивные меры, но против рабочих завода «Форд» во Всеволожске был брошен ОМОН. Московским машинистам было вынесено прокурорское предостережение.
Полное верховенство закона
Запрещая забастовку, работодатель ссылается на закон. К примеру, глава РЖД Владимир Якунин на минувшей неделе в очередной раз предупредил работников предприятия, чтобы те «не поддавались на провокации», так как законом забастовки на железнодорожном транспорте запрещены.
Действительно, в Федеральном законе «О железнодорожном транспорте Российской Федерации» есть статья 26, в которой содержится такой запрет. С одной стороны, эта норма противоречит 37-й статье Конституции, которая признает право всех граждан на забастовку. С другой – Трудовой кодекс, опираясь на 55-ю статью Конституции, уточняет, что забастовки не допускаются в том случае, если это создает угрозу безопасности государства, жизни и здоровью людей. Насколько угрожают национальной безопасности перебои в движении пригородных электричек, сказать трудно. Профсоюзные лидеры считают, что российский законодатель действовал в интересах работодателя и наплодил запретов даже там, где они явно избыточны.
Но главное даже не в этом. Российское трудовое законодательство выстроено так, что даже в отраслях, где нет прямых запретов на забастовку, организовать и провести стачку в рамках закона весьма затруднительно. «В самой процедуре заложен ряд тупиковых ситуаций, преодолеть которые законным путем невозможно», – считает Олег Нетеребский. По его словам, если в коллективе возник конфликт, то предзабастовочную готовность можно объявить по решению собрания, на котором должны присутствовать не менее 51% работников. В тех же РЖД, к примеру, трудится более миллиона человек. Далее собирается примирительная комиссия, в которую входят представители работодателя и работников. Если договориться не удалось, спор нужно решать в трудовом арбитраже. «Если стороны привлекают арбитра, они берут на себя обязательство подчиняться его решению, – отмечает Олег Нетеребский. – Но так как доверия к ним нет никакого, то никто туда и не обращается».
Еще один важнейший этап процедуры – согласование перечня минимума работ, которые нужно выполнить до забастовки, чтобы предприятие не понесло невосполнимых потерь. «Работодатель заинтересован этот перечень максимально расширить, работники – наоборот, – продолжает собеседник. – Как правило, достигнуть договоренности не удается, и тогда в месячный срок спор должен решить субъект Федерации. Как правило, работники, не дождавшись согласования перечня, вступают в забастовку». Работодатель, естественно, обращается в суд, а суд признает забастовку незаконной на том основании, что не соблюдена процедура.
Социолог Михаил Черныш отмечает и еще один важный момент. «Работодатели часто находят поддержку местных руководителей, так как местная власть часто связана с ними не только деловыми отношениями», – подчеркнул он. Поэтому, как считает Олег Нетеребский, выбор у рабочих небогат: либо бастовать на свой страх и риск, обойдя процедуру, либо применять иные формы протеста. Закон пока не запрещает голодовки и «итальянские забастовки», когда рабочие строго соблюдают все инструкции и правила, в результате чего производственный процесс сильно замедляется.
Солидарность
Работодатели часто пытаются выставить забастовщиков в глазах общественности в негативном свете. В одной из телепередач, где как раз обсуждались проблемы забастовочного движения, пресс-секретарь РЖД Александра Буратаева заявила, что забастовка машинистов создала для пассажиров стрессовую ситуацию, а та, в свою очередь, спровоцировала у людей сердечные приступы.
Удивительно, но простые потребители услуг не осуждают действия забастовщиков, а большинство относится к ним с пониманием. Мы убедились в этом, проведя блиц-опрос пассажиров московских электричек. «Я не могу осуждать этих людей (бастовавших машинистов), – сказала нам Наталья из подмосковного Нахабино, находящаяся в предродовом отпуске. – У меня муж работает в крупной строительной компании, и, кто знает, может быть, и ему придется таким способом отстаивать свои права». «В тот день (28 апреля) мы не смогли вовремя добраться в Москву на прием к детскому врачу, – вспоминала педагог из Пушкино Тамара. – Конечно, приятного мало, но я отношусь к этому с пониманием. Всем хочется жить достойно». Многие мужчины прямо заявляли о своей солидарности с бастующими. «Пора уже пассажирам бастовать, – заявил один из опрошенных. – Вы посмотрите на тарифы – они уже и так заоблачные, а их все поднимают». Лишь трое из двух десятков пассажиров осудили акцию машинистов.
Конфликт менталитетов
Казалось бы, самый простой способ погасить конфликт – пойти хотя бы частично на уступку рабочим. «Всегда можно договориться», – повторяла в уже упомянутой телепередаче Александра Буратаева. Почему же не договорились? Как рассказал руководитель пресс-службы РЖД Дмитрий Перцев, обязанности переговорщиков были делегированы руководством компании Российскому профсоюзу железнодорожников и транспортных строителей (Роспрофжел), который объединяет более 90% сотрудников. Но коллеги не поддержали локомотивщиков. По словам Дмитрия Перцева, требования забастовщиков, в частности повышение зарплат, были невыполнимы по экономическим причинам. «Дело не в деньгах, – заявил председатель Российского профсоюза локомотивных бригад Евгений Куликов. – ОАО «РЖД» в последнее время имеет солидную прибыль, которая позволяет руководству спонсировать благотворительные фонды, концерты, приглашать иностранные футбольные команды для своих чемпионатов, компания даже пытается скупать акции железнодорожных компаний других государств. Средства есть. Причина неуступчивости – в другом. Это – менталитет. Не уступать из принципа. Гордыня не позволяет договариваться с маленьким человеком».
«Место маленьких – тоже за столом переговоров, – заявил президент Всероссийской конфедерации труда Борис Кравченко. – Они создаются демократическим путем, приобретают все больший авторитет, и за ними будущее». По мнению Кравченко, крупные отраслевые профсоюзы, унаследовавшие членскую базу и собственность от государственной системы, менее боевиты и нуждаются в реформировании.
Если причина в менталитете, то как могла возникнуть стачка во Всеволожске? Ведь компания «Форд» имеет огромный опыт работы с профсоюзами. «Все объясняется просто, – говорит Олег Нетеребский. – Есть головное предприятие за рубежом, где зарплата в два-три раза выше, чем во Всеволожске. Но здесь сидят менеджеры с нашим менталитетом. Чтобы выслужиться перед высшим руководством компании, они стараются дать максимальную прибыль за счет урезания фонда заработной платы».
Сон классового самосознания
Что стоит сегодня за ростом забастовочной активности – стремление людей к более высоким стандартам качества жизни или же то, что классики марксизма-ленинизма называли «ростом классового самосознания»? «Одно другому не противоречит, – считает социолог Михаил Черныш. – Любая консолидированная социальная группа стремится к тому, чтобы усилить, улучшить свои позиции в обществе и в системе распределения. Не создаст ли это благодатную почву для классовой борьбы? Мне кажется, этот ресурс нами уже исчерпан». Политолог Алексей Макаркин тоже считает, что возникновение политических требований на волне забастовочного движения сегодня маловероятно. «Для этого нужен мощный толчок и реальная политическая оппозиция, способная стать генератором и проводником этих требований, – пояснил наш собеседник. – Но сегодня доверие к политическим партиям сильно подорвано».
Профсоюзные лидеры действительно дистанцируются от политики. «Я вообще отказался бы от употребления термина «классовое сознание», оно тут же ассоциируется с классовой борьбой, – сказал Олег Нетеребский. – Я это обозначил бы как рост самосознания граждан, обострение чувства справедливости». Но так ли важно на самом деле, с какими требованиями люди выйдут на улицу, остановив станки и поезда? Чем сильнее социальное напряжение, тем выше риск того, что кто-то захочет поджечь фитиль и получить с этого свои дивиденды. Напомним, что рельсовые войны начала 90-х начались с незначительного инцидента, когда шахтерам не выдали положенного им куска мыла. Но ту же нашелся человек, заявивший, что «скоро и веревки за свой счет покупать будете». На фоне нарастающего недовольства этого оказалось достаточно, чтобы люди вышли на улицы. Опыт западных стран подсказывает, что либерализация правовых основ забастовочного движения – это тот же выпуск пара. Он в интересах как общества в целом, так и самой власти.
| Динамика забастовочного движения в России |
| Годы |
Число организаций |
Число работников, участвовавших в забастовках (тыс. человек) |
| 1995 |
8856 |
489,4 |
| 2000 |
817 |
30,9 |
| 2001 |
291 |
13,0 |
| 2002 |
80 |
3,9 |
| 2003 |
67 |
5,7 |
| 2004 |
5933 |
195,5 |
| 2005 |
2575 |
84,6 |
| 2006 |
8 |
1,2 |
| 2007 |
7 |
2,9 |
| 2008 (январь–апрель) |
5 |
3,6 |
По данным Росстата Автор: Сас Иван
|
