|
 |
|
Оценка состояния российской системы социального партнерства недавно была дана Президентом. В последнее время тема социального партнёрства звучит и со стороны работодателей и со стороны профсоюзов в контексте необходимости ревизии устоявшейся практики.
Ради красного словца можно сказать только то, что трипартизм в России до сих пор является неосвоенным заморским инструментом формирования социальной политики. И причиной тому является то, что в истории современной России от провозглашения суверенитета и признания социального партнёрства важной составляющей демократических преобразований к настоящему времени мало чего осталось от первоначальных замыслов.
Элиты в России занимались преобразованиями отнюдь не в целях социального партнерства, а ради того, чтобы воспользоваться социально экономическим ресурсом страны (не в смысле государства, а в смысле территории) исключительно в целях личной наживы.
Жажду личной наживы, прикрывали "тришкиным кафтаном" рыночной экономики, атрибутом которой в демократических государствах является трипартизм. Вот так, ради соблюдения международных приличий, по западному образу и подобию была учреждена Российская трехсторонняя комиссия, которая была призвана символизировать окончательный и бесповоротный переход страны на рыночные отношения.
В итоге, под лозунгами рыночных реформ была сформирована социально-политическая система, которая сегодня определяет порядок поведения тех, кто олицетворяет власть в нашей стране. Хотя формально источником власти в России и является многонациональный народ, по существу сложившихся отношений, власть является гарантом интересов так называемой элиты.
Поэтому лица, наделённые властью, действуют в качестве смотрящих за исполнением конституционных норм (по сути договора), по мере своих сил, регулируют договорный процесс, отдавая предпочтения той части граждан, которым эти смотрящие обязаны своим воздвижением на государственные должности. Не следует полагать, что под теми, кому они обязаны, я имею в виду миллионы простых россиян, которые участвовали в голосовании.
Наши властьимущие воздвиженцы обязаны продюсерам, которые организовывали их раскрутку и обеспечивали "правильные" результаты выборов, заботясь о том, что бы с каждого вложенного рубля, была получена максимальная прибыль. А по тому, римская максима "pacta sunt servanda", гласящая о необходимости подчинения договору, в первую очередь применяется к электорату, а только потом к представителям элиты, нарушающим приличия, и потому принесенным электорату в качестве жертвы.
Конституция, кроме декларированных в ней "правил приличного тона", которым надлежит следовать тем, кто отнесен к категории граждан (читай простых смертных), содержит правила поведения в очереди за властью. И если признать, что мы являемся частью природы, то очередь в России, это явление природы, которое было свойственно нашему социуму еще до объявления суверенитета.
Сегодня наш социум не растратил прежних свойств выстраивать очереди там, где видится дефицит. Постов, обеспеченных правом принятия государственных решений, у нас не много, по тому и выстраивается очередь из тех, кто видит для себя выгодным оказаться поближе к прилавку, из под которого распродают не только национальные ресурсы страны, но и ресурсы административные, которые по сути в России следует рассматривать как лицензию на возможность качать свои права на подведомственной территории.
Те, кто знает для чего им нужно стоять в очереди к прилавку с административными ресурсами, руководствуются двумя правилами, которые были обнародованы Аркадием Райкиным и звучали так: - "Кто за очередью следит, тот без очереди берет" и - "Что охраняю, то и имею". Сегодня эти фразы определяют смысл жизни для тех немногих, которых мы относим к правящей нами элите.
Вот так мы и живем, признавая формулой нашего бытия следующий порядок: - власть мы отдаём в руки тем, кто нас пользует, следя за очередью из себе подобных, и кто охраняет такой чудесный порядок. Нас пользовали, за обещания светлого будущего под названием коммунизм, материальная база которого должна была быть создана нами к 80 году. Не обещая светлого будущего нас пользовали в периоды застоя и перестройки.
Последние 20 лет нас пользуют в связи с необходимостью исправления всего того, что получилось в результате неверного нашего использования в предыдущие периоды. В итоге за последние 50 лет правящая нами элита 6 раз заставляла нас менять позы, при этом, меняя только фамилии тех, кого избирала в качестве представителей своих интересов. Можно сказать, что все это не имеет прямого отношения к вопросу о неэффективности системы социального партнерства. Но тогда, что является социальным партнерством, если не система отношений правящей элиты и электората? Трипартизм это всего лишь одна из моделей социального партнерства.
И если говорить о преимуществах той или иной модели, то следует признать, что партнерство это не совместное времяпрепровождение, к удовольствию одного из партнеров. Партнером следует числить того, без кого вы не можете достигнуть желаемого результата. В связи с этим, если в России о социальном партнерстве вспоминают только в преддверии выборов, то желаемым результатом видится только победа на выборах, после которых отношения с использованными партнерами можно перевести в режим компанейских. То есть таких, в которых о радостях своего времяпрепровождения, заботятся больше, нежели о желаниях тех, кого использовали для победы на выборах.
Повествование о порядке формирования и соблюдения очереди во власть, обосновано необходимостью выявления того, что может быть признано причиной неэффективности Российского трипартизма. И если Президент заговорил о неэффективности системы социального партнерства, то и ему эти причины должны быть видны, как говорится, невооруженным глазом.
Главная и единственная причина неэффективности системы социального партнерства заключается в ее фиктивности.
И действительно. Откуда было взяться у нас социальному партнерству, если надругательство, цинично именуемое рыночными реформами, было провозглашено государственной политикой, и если государство, в лице власть имущей элиты, имело социальных партнеров всех сразу и каждого по отдельности, превратив процесс трипартизма в социально-политическую Камасутру. Когда у одного из партнеров связаны руки в виду его буйного характера (профсоюзы), а другой не дееспособен по причине недоношенности (бизнес), то третий, приглашающий таких участников процесса трипартизма к партнерству, будет попросту глумиться, пользуясь таким, мягко выражаясь, неравноправием. Что мы и наблюдали на протяжении периода новой истории трипатризма в России.
Рассуждая о трипартизме, не следует забывать, что партнерами являются три части общества, каждая их которых состоит из людей имеющих свои интересы. В связи с этим, ориентируясь на то, что Президентом было отмечено плачевное положение работников, можно подумать, что у этой категории граждан вовсе нет интересов, а по тому работодатели творят беспредел.
Можно ли себе представить, что большинство живущих в России граждан не хотят жить лучше? Видимо, понимая абсурдность такого предположения, Президент обратил внимание на профсоюзы, и упрекнул их в низкой активности. Дескать, плохо профсоюзы представляют трудящихся в трехсторонних комиссиях, мол, коллективные договоры носят исключительно ритуальный характер. И по тому трудящиеся в нашем государстве совсем не защищены от акул капитализма - работодателей.
Что можно сказать на этот счет. Не все в нашем государстве нам нравится. То спортсмены на олимпиаде осрамятся, то профсоюзы работодателям не могут показать, где раки зимуют. Вот и приходится Президенту указывать место распоясавшимся работодателям, когда они под видом борьбы за повышение производительности труда, попросту хотят сэкономить на оплате сверхурочных. Хоть и не президентское это дело, но куда деваться, если профсоюзы бездействуют.
Тем, кто стоял у истоков Российского трипартизма, и кого сегодня упрекают в низкой организационной активности, известно кто, в каких должностях и в каких целях действовал, лоббируя принятие законов, ограничивающих профсоюзы в правах в период дикого капитализма. В результате цели были достигнуты, задачи, поставленные заказчиками рыночных преобразований в России, были решены. Профсоюзы были ограничены в возможности легально отстаивать интересы трудящихся, то есть были дезактивированы. Но при этом были соблюдены все приличия, поскольку официальные трехсторонние посиделки имели место, олицетворяя собой атрибут рыночных отношений.
В итоге сегодня мы слушаем музыку, которую заказывает правящая нами элита. Та, которая на территории России и за рубежом строит себе персональные бомбоубежища, тем самым, показывая, что готовится к "концу света". Наверняка у элиты есть основания думать только о своем спасении. Иначе мы бы уже всем миром строили "Ноев ковчег" во спасение всего народа, как это уже было в период индустриализации или Великой Отечественной.
К сожалению, правящая элита не демонстрирует веры в светлое будущее нашего государства. А то, как безжалостно добиваются человеческие ресурсы, свидетельствует уже не о бесхозяйственности, в которой винили социализм, а о том, что не считают себя истинными хозяевами те, кто сегодня пользуется ресурсами страны. Все по тому, что лучше других знают, что действуют на основании "лицензии", купленной из-под прилавка. И даже если правомерность приобретения "лицензии" не будет оспорена, то срок у нее слишком короткий, а значит, заботиться приходится не о восполнении ресурсов своего хозяйства, а о продлении "лицензии" на очередной срок.
Вот так, в трудах и заботах о продлении срока "лицензии", созревают мысли о необходимости мотивации электората, голосами которого следует заручиться, дабы не скрываться потом в тех местах, где все то, что было нажито непосильным трудом в России, будет иметь такое же значение, как кожура от банана в Эквадоре.
Имеет ли смысл профсоюзам, а точнее тому, что от них осталось, принимать участие в очередном заигрывании властей с электоратом? Для некоторых профсоюзов это вопрос уже решенный. ФНПР, олицетворяющая в Российской трехсторонней комиссии мнение всех трудящихся России, не дожидаясь публичных заявлений кандидатов на пост Президента, уже рапортовала о том, кому лично отдает предпочтение и обещает поддержку. При этом, в качестве обоснования своего такого решения, ФНПР объявила, что поддерживать на выборах будет того, кто установил планку взносов в социально страховые фонды на уровне 34%, как будто от этих процентов самой ФНПР или членам ее профсоюзов есть какая-то ощутимая выгода. Известно, что ни ФНПР, ни ее подопечным от этих 34% ни чего не перепадет. Уже известно, что работодатели начали сокращать рабочие места, не выдерживая такого обременения. Так в чем же логика ФНПР, если работодатели увольняют работников. Не должен профсоюз поддерживать политику, последствием проведения которой является сокращение рабочих мест и, соответственно увеличение числа безработных, что в свою очередь увеличивает нагрузку на бюджет за счет его обременения дополнительными социальными обязательствами.
Возможно, решение ФНПР есть ни что иное, как проявление недальновидности, причиной которой является некомпетентность? А возможно ФНПР уже не заботит то, что должно беспокоить любую профсоюзную организацию? Логичнее предположить, что руководство ФНПР исполняет свои обязательства перед командой политических продюсеров, которая заинтересована в том, что бы продемонстрировать Президенту, что он уже потерял поддержку той части электората, на которую якобы имеет влияние самая массовая общественная организация России. Если это так, то этот ход не профсоюзной организации, к числу которых относит себя ФНПР, а структуры, используемой для имитации всего того, что должно быть изображено при демонстрации атрибутов государства построенного на принципах рыночной экономики. А это значит, что должен быть пусть даже и фиктивный, но трипартизм, и даже лучше, что бы он был фиктивным. Но тогда и профсоюзы, участвующие в создании фикции трипартизма, должны быть фиктивными, по тому, что реальным профсоюзам фиктивная система социального партнерства не нужна.
Президент очень деликатно упрекнул профсоюзы в их низкой активности. Из чего можно сделать вывод о том, что ему известны причины бездействия ФНПР, числящей себя самой массовой общественной организацией России. Наивно полагать, что Президент, заявляя о том что коллективные договоры повсеместно носят ритуальный (фиктивный) характер, не видит, что якобы самое представительное профообъединение страны, демонстрирует свою недееспособность не по тому, что не хочет защищать своих членов, а по тому, что ему, попросту, нечего защищать.
Но важнее всего то, что слова Президента следует понимать как сигнал для профсоюзов реальных. Для тех, которые видят необходимость в развитии Российской системы социального партнерства и в своем активном участии в этом процессе. Для тех, которые не имеют возможности жить за счет дутого авторитета, которым сегодня прикрывается ФНПР, бесцеремонно провозгласив себя единственным правопреемником ВЦСПС в отношении права представлять интересы всех Россиян и управлять имуществом профсоюзов СССР.
В демократическом государстве элита, обращается к народу, являющемуся единственным источником власти, только в том случае, когда у нее возникает необходимость обеспечить легитимность ее правления. Это исторически устоявшаяся норма социальных отношений, которую мы наблюдаем повсеместно. Народ не стремится к самоорганизации и с легкостью позволяет узурпировать власть над собой. А власть это трофей, который достается дерзким, умным, образованным, сильным, то есть выдающимся, которые вынуждены бороться за власть, поскольку она одна, а желающих ее взять много. Так будет до тех пор, пока мера ответственности за ненадлежащее управление народом не будет адекватна тем лишениям и тому горю, которое власть доставила своим правлением.
Из сказанного следует, что социальное партнерство нужно рассматривать как инструмент политики, целью которой является решение задачи о том, как и какими методами правящей элите удержать власть как можно дольше. Вот почему такая политика должна быть социальной, то есть общественно признанной и взаимоприемлемой.
Не факт, что социальная политика должна строиться только по модели трипартизма. Трипартизм это удачная политическая находка буржуазного мира, который понял свою выгоду от введения международных стандартов на нищету, понимая, что российская революция 1918 года является серьезным катализатором социальных катаклизмов во всем мире. Первое в мире государство рабочих и крестьян само являло собой модель, в которой не было места для правящей буржуазной элиты, поскольку ее отрицание было идеей самого государства.
Сегодня Россия вновь вернулась к модели, где буржуазная элита имеет место. И мы наблюдаем реванш, который эта элита берет. Но нынешняя элита не имеет корней, которые бы привязывали ее к стране. Да и воспитана она была на том, что именно заграницей находится то, к чему следует стремиться. Отсюда и отношение к своим властным функциям не хозяйское а потребительское. По тому и бомбоубежища строят за рубежом, понимая, что Россия при таком управлении скорее будет местом раздора, нежели отечеством для их потомков.
Впервые в истории высшее должностное лицо нашего государства заговорило о необходимости проведения социальной политики на принципах социального партнерства. Впервые со времен провозглашения РСФСР Президент нашей страны заговорил о неприемлемом положении трудящихся и отметил необходимость установления паритетных отношений на рынке труда. Сказанное Президентом свидетельствует о том, что ему известно то, что носителя суверенитета угнетают условия жизни больше чем работодатели. Президент понимает что такое профсоюзы и по чему они беспомощные, когда бизнес (читай работодатели) кормит из рук чиновников, которые лоббируют интересы не только тех, кто их кормит, но и тех, кто заботится о том, чтобы результаты выборов были "правильными" на всех уровнях власти? И видимо такая модель социального партнерства Президента не в поле устраивает. Иначе он бы не стал обращать на это внимание.
Президент рассчитывает на зрелость и рациональность самих людей, которые проявляют свои способности во всем, кроме как в решении вопросов формирования взаимоприемлемой социальной политики. Сегодня в России есть профсоюзы, готовые представлять интересы трудящихся, есть работодатели, представляющие интересы предпринимателей и инвесторов есть Президент, обративший внимание на заросший паутиной инструмент социальной политики - трипартизм. Значит остается раскрутить маховик этого трипартизма. Но кому, кроме как государству это под силу?
Как известно в период проведения рыночных реформ государством были приняты целесообразные меры, в результате которых российские профсоюзы были кастрированы в правах.
Государство, ранее обязанное принимать меры в сфере социальной политики по согласованию с профсоюзами (вспомните совместные постановления Правительства и ВЦСПС), сегодня решает вопросы с учетом мнения профсоюзов, но, зачастую, ему вопреки. Работодатели сегодня признаются привилегированным сословием, поскольку олицетворяют так необходимых для развития экономики государства инвесторов. Ну и чья же воля должно возобладать, что бы социальное партнерство было паритетным? Профсоюзы бессильны, что-либо изменить. В этом и кроется причина фиктивности российского трипартизма.
Мыслящие люди испытывают удовольствие от того, что до всего доходят своим умом. Поэтому считаем необходимым извиниться, за испорченное удовольствие, поскольку собираемся изложить очевидное и на наш взгляд простое политическое решение, которое способно запустить систему социального партнерства, открыть возможность для активизации профсоюзов, наполнить смыслом коллективные договоры и, наконец, принять соломоново решение в отношении размеров взносов в социально страховые фонды (бывший ЕСН).
Современные технологии учета позволяют персонифицировать вклад человека в формирование собственных перспектив и страхование рисков. Поэтому вопрос определения размеров страховых отчислений должен стать предметом переговоров работников и работодателей. Государству достаточно определить границы размеров взносов, предположим в рамках обсуждаемых сегодня от 14% до 34%. Бизнес не участвующий в переговорах платит по максимальной ставке, а иное положение определяется условиями коллективных договоров. Границы (от и до) могут устанавливаться в рамках отраслевых тарифных и территориальных соглашений, с последующей конкретизацией для каждого отдельного работодателя посредством установления размера тарифа в коллективном договоре.
При таких обстоятельствах произойдёт актуализация стороны представительства работников, коими в большинстве являются профсоюзы. У работников будет сформирована мотивация к тому, чтобы иметь адекватного своим интересам переговорщика с работодателем. Спровоцированная таким образом кадровая "революция" в профсоюзах позволит вывести на иной качественный уровень систему трипартизма в России и вовлечь самих работников в формирование социальной политики, т.е. разделить ответственность с государством.
Такой подход, естественно, не снимает с власти ответственности за социальную политику государства в целом. Про иные источники пополнения социальных фондов уже говорилось. Это и установление единой шкалы ставки обязательных страховых платежей с устранением необлагаемого порога заработной платы свыше 415 тыс. рублей доходов в год (фактически - устранение льготы для богатых), с направлением страховых платежей с суммы заработной платы, превышающей 415 тыс. руб. полностью на солидарную часть пенсии. Законодательное закрепление запланированных к повышению акцизов на табак и алкоголь в качестве источника доходов социальных фондов.
Следует отметить, что для покрытия дефицита социально страховых фондов также могут использоваться дополнительные источники, обладающие значительным бюджетным потенциалом, а именно, повышение налога на имущество физических лиц для объектов жилой недвижимости, площадь которых превышает 50 квадратных метров на каждого проживающего человека, тонкая настройка налога на добычу полезных ископаемых на основе реальной экономической оценки месторождений, проведение экономически оправданной дивидендной политики в отношении госкомпаний, приватизация государственного имущества.
Не меньший потенциал для стабилизации положения кроется в повышении эффективности администрирования собираемости налогов и сборов посредством ужесточения наказания за легализацию доходов от серых зарплатных схем, осуществляемую посредством рефинансирования сокрытых от уплаты в бюджет и соцфонды налогов и сборов, подлежащих начислению, удержанию и уплате с заработной платы, выдаваемой в конвертах. Правительство заявляет о своем беспокойстве, о том, что в связи с поднятием сборов до 34% работодатели уходят в тень и стремятся оптимизировать налогообложение за счет серых зарплатных схем.
Так что же мешает Правительству повысить ответственность работодателей за сокрытие того, что должно оказаться в бюджете. Для этого необходимо всего то исключить четыре цифры (199/1 Ст. УК РФ - неисполнение функции налогового агента) из текста Ст. 3 Федерального закона №115 "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем.....". Впрочем это касается контроля за рациональным использованием всех бюджетных средств. Можно вспомнить про неэффективность контроля за исполнением функций налогового агента в отношении НДС, который в итоге оказывается в офшорной недосягаемости, про один триллион рублей нецелесообразных расходов при проведении госзакупок, а также про фирмы однодневки и "прачечные" которых наши доблестные органы днем с огнем найти не могут, а только констатируют о том сколько уплыло у них из под носа.
Одним словом, перспектива перехода от фиктивного социального партнёрства к эффективному трипартизму, упирается в наличие политической воли.
И не следует сетовать на низкую активность профсоюзов. Государство имеет все необходимое для их мобилизации. Дело осталось за малым - должно быть желание.
Волков Олег Анатольевич
Председатель Межрегионального профсоюза государственных и муниципальных служащих Автор: Волков Олег
|
