|
 |
| Андрей Стрижак |
|
Вот уже месяц как правоохранительные органы Республики Беларусь уделяют повышенное внимание личной жизни и работе лидера молодежной сети профсоюза РЭП Андрея Стрижака. Профсоюзный активист рассказал в интервью о методах давления на него и его близких, а также дал советы как сохранить в такой ситуации спокойствие и твердость духа.
Андрей, как давно это началось?
Такой нездоровый интерес к моей персоне со стороны правоохранительных органов длится уже полтора месяца. Началось все с публикации статьи на одном из сайтов, не хочу уточнять его адрес, поскольку не хочу оказывать помощь в популяризации таких сайтов. Гражданским активистам известны такие якобы информационные ресурсы, на которых время от времени появляются «разоблачительные» материалы. Там вышла статья, в которой рассказывалось о нашей рабочей поездке в Грузию. Поездка действительно была, но все остальное… в общем, в лучших традициях БТ и «Советской Белоруссии».
Обычно в таких статьях или сюжетах по БТ демократических активистов обвиняют в финансовой нечистоплотности. На этот раз взялись за моральный облик?
Да, написали, что нигде не работаю, живу не по средствам, содержу двух любовниц, в общем, классический пасквиль советских времен – «наши люди в булочную на такси не ездят».
А потом взялись за моих близких. Мы с супругой живем в Речице. Моя жена – россиянка, в Беларуси живет по виду на жительство. В последнее время мы часто приезжали в Гомель. Останавливались в квартире знакомой. И вот в один из таких приездов моей жене позвонили по квартирному телефонному номеру, причем, не во время рабочего дня, а вечером, в районе 7 часов, и заявили, что она живет не по месту регистрации, и у нее будут в связи с этим проблемы. Следует отметить, что санкции за такое нарушение действительно серьезные, вплоть до лишения вида на жительство и высылки. После этого звонка мы сходили в отдел гражданства и миграции, чтобы выяснить, в чем суть претензий, однако там нам лишь разъяснили требования закона. Никаких вопросов к жене не было.
Почему ты решил, что это не обычный контроль за выполнением порядка регистрации, а давление на тебя?
Дело в том, что за некоторое время до этого на одного из людей в моем близком окружении вышли сотрудники Комитета госбезопасности и пригласили побеседовать. Но он стал настойчиво требовать повестку, и, в конце концов, от него отстали. По телефону они вскользь обмолвились о том, что их интересуют вопросы, связанные с нашей профсоюзной деятельностью. Называлась и моя фамилия. Это была первая ласточка. Потом был звонок по поводу нарушения правил регистрации. А после этого супруге позвонила женщина с минского городского номера на мобильный телефон и рассказала, что она моя любовница, отношения длятся уже 5 лет, и что у нас есть ребенок. Женщина представилась Анастасией. Супруга бросила трубку, не дослушав этой душещипательной истории до конца.
Ты попытался определить, кому принадлежит номер?
Да пытались, но это ничего не дало. Оказалось, что этот номер не числится ни в общих базах Минской городской телефонной сети, ни даже в базе МВД. Спасибо моим друзьям, они нашли возможность проверить. То есть по простому запросу этот телефон идентифицирован быть не может. Как мне объяснили специалисты, чтобы определить, кому принадлежит этот номер, надо оформлять определенный запрос, даже в рамках МВД. Такой уровень секретности для городского номера, принадлежащего несчастной девушке, обманутой коварным профсоюзным активистом, представляется странным. Вторую версию выдвинули IT-специалисты. Они предположили, что номер был создан программой-эмулятором. То есть при звонке через интернет используется специальная программа, которая создает мнимый минский номер, он отображается в мобильном телефоне. На самом деле этого номера не существует. Вторая версия, на мой взгляд, более правдоподобна.
Такое внимание было только по отношению к тебе? Твоих коллег не трогают?
Позже публикации с клеветническими материалами повторились. Там в достаточно неприглядной форме упоминались мои взаимоотношения с нашими зарубежными коллегами. Больше я ничего не слышал.
Вообще, как я понял, система работы следующая: все эти факты давления происходят в течение небольшого промежутка времени. У меня все случилось буквально за неделю. Сначала статья появилась, потом звонок жене, визит к матери. Они как волки, идут около тебя по кругу, постепенно сужая кольцо. Не отреагировал, значит, последует еще одна провокация. Вот когда уже к матери пришли, я решил, что пора обороняться и рассказал журналистам. После этого, кстати, немного притихли. Не знаю, какая реакция последует после этого интервью. Может быть, усилят давление, а может и оставят в покое. Поймут, что все это бесполезно, и возьмутся за кого-нибудь другого.
А к матери с чем приходили?
Хочу отметить, что напрямую они давление не оказывают. Делают это через близких. У моей матери пытались на дому снять отпечатки пальцев. Причем внятно объяснить, на каком основании, с какой целью, так и не смогли. Пришел молодой человек, представился, что он из уголовного розыска, сказал, что ему надо снять отпечатки пальцев. Показал какой-то список. Из всех документов у него был только список, где была фамилия моей матери. Больше он ничего объяснить не смог. Мать, естественно, отказалась.
Ты сказал, что в статье написали про поездку в Грузию, упоминали зарубежных партнеров, любовницами назвали твоих коллег. Откуда такая конкретная информация, реальные события, имена людей?
Я тоже задался этим вопросом. Потом посмотрел, оказывается, все это можно найти в открытом доступе. Я человек публичный, много информации обо мне есть в интернете. Я активный пользователь соцсетей. Поэтому при желании все это можно за день насобирать. И не только на активиста. Практически на любого человека. Фотографии, обновление статусов в соцсетях, наши собственные заметки в ЖЖ – все это источник информации о том, кто мы, и чем занимаемся. Ведь сама специфика работы политических, общественных активистов предполагает публичность. Люди должны знать о нашей деятельности, о результатах нашей работы. Поэтому не стоит удивляться тому, что в руках спецслужб так много «фактуры» на гражданских активистов.
Ты ведь давно занимаешься профсоюзной деятельностью. Как ты думаешь, почему за тебя взялись именно сейчас?
Первая возможная причина, думаю, выборы. Хотя я никаким образом в них не участвую, но, могу предположить, что нынешняя избирательная кампания настолько тихо и скучно проходит, что им ничего не остается, как хвататься за любых активистов. Надо же будет рапортовать о проделанной работе. Меня ведь нельзя назвать каким-то уж очень крупным общественным деятелем или политиком. Да, я занимаюсь своей работой, в достаточно узком направлении – защита прав трудящихся – но это ведь не означает, что я представляю какую-то особую угрозу или проблему для власти. Наверное, им просто уже не за кого взяться. Всех, кого могли, уже перетрогали. Второй момент, возможно, это напрямую связано с событиями, которые разворачиваются сейчас вокруг нашего профсоюза РЭП. Ведь недавно были взломаны электронный ящик и скайп профсоюза. Это могут быть звенья одной цепи. Может быть, моя медиаактивность вызывает у них опасения. Не знаю, это мои предположения.
Как ты воспринимаешь эту ситуацию?
Не очень приятно, конечно. Но, в общем, не трагедия. Если занимаешься общественной или политической деятельностью, надо четко понимать, что рано или поздно такой интерес к твоей персоне возникнет. Нужно быть готовым ко всему. Причем это касается не только активистов, но, к сожалению, и их близких, которые должны быть готовы к провокациям, к попыткам очернить человека.
Но в жизни бывают неприятности и похуже. Я отношусь к этому достаточно спокойно. И, слава Богу, мои родные тоже. Не верят в приписываемых мне любовниц и незаконнорожденных детей. Но если уже привезут сличать, тогда будем знакомиться, разбираться (смеется – ред.).
Можешь сказать откровенно, эта ситуация в какой-то момент как-то повлияла на твое желание продолжать заниматься профсоюзной деятельностью?
Нет. И в первую очередь потому, что в моих действиях, в моей деятельности нет ничего такого, что дало бы основание органам безопасности заставить меня переформатировать свой образ жизни и деятельности или покинуть страну.
Тебе известны случаи, когда вот таким образом они заставляли людей уходить из движения?
Чтобы из-за этого отказывались от активной деятельности, в своем окружении не припомню. Из страны уезжали, да, такие примеры есть.
Но, наверное, этих примеров не так много, чтобы считать такие действия органов безопасности эффективными? Зачем они тратят на это время, силы, как ты думаешь?
Да, можно сказать, что большого вреда они не наносят. Их действия направлены на то, чтобы деморализовать человека, не дать работать в прежнем ритме. Но, даже если им это и удается, то, думаю, ненадолго.
Профсоюз как-то помогает в этой ситуации?
Самая большая поддержка, конечно, моральная. Если ты занимаешься достойным делом, приносишь пользу людям, и каждый день получаешь подтверждение этому, то и не задаешься вопросом, а не бросить ли мне все это. В профсоюзной работе ты видишь результат: помогли рабочему восстановиться на работе – победа, вернули зарплату за полгода – победа, доказали вредность условий труда, работник получил компенсацию за это – еще одна победа. Сама работа является сильнейшим моральным стимулом. К тому же у нас в профсоюзе есть юристы, они настоящие профессионалы. Поэтому любое действие госоргана можно достаточно быстро квалифицировать и найти формы защиты. Так что, если они перейдут от анонимных звонков и косвенного давления к прямым действиям против меня, это не выбьет меня из колеи, потому что я знаю, что наши профсоюзные юристы смогут меня защитить. Конечно, я вижу, как власть расправляется с гражданскими активистами, и понимаю, что в нашей судебной системе отстоять свои права очень сложно. Но есть и международные органы. Жалобу в Комитет по правам человека ООН никто не отменял.
Можешь, исходя из собственного опыта, дать совет другим активистам, как сохранить спокойствие, не поддаться на психологические провокации, когда даже не тебя третируют, а твоих близких, и все это делается такими мерзкими способами?
Первое средство – это придание фактов давления огласке. Обязательно. Это самое главное оружие. Спецслужбы работают в полумраке недоговоренностей, завуалированных угроз и намеков. А что это за секретная служба, о конкретных примерах работы которой знают все? Я понял еще одну особенность их деятельности. В частности, что касается клеветы на сайтах. Они пользуются принципом смешения правды и лжи. Они берут конкретные факты, фамилии, события, и либо их по-своему интерпретируют, либо откровенно лгут. Вот пример. Коллеги проводили семинар, во время которого была организована кофе-пауза. Спустя какое-то время, появляется заметка, в которой говорится, что на этот семинар было выделена уйма денег, а организаторы сэкономили на обеде. И потом даже наш человек читает и думает, а Бог его знает, может и правда… Или дружеские отношения между коллегами подают как любовные. Они называют конкретных людей, добавляют конкретные обстоятельства. И вот такими простыми примитивными способами пытаются нас разругать, внести нервозность, сомнения. Мы должны всегда об этом помнить и не поддаваться на провокации.
Кроме того, надо знать закон, свои права. Если КГБ вызывает вас на беседу, можете туда не идти. Беседа – дело добровольное, не хотите беседовать – не беседуйте. Если вызывают повесткой, повестка должна быть оформлена соответствующим образом. Должен быть указан ваш статус, как правило, свидетель. Свидетелем вы можете быть только по какому-то конкретному уголовному делу. Я вот вижу, что некоторые активисты ходят, потом сообщают об этом в СМИ. Если уж пошли, то вы должны четко понимать свой статус. Если это беседа, значит, вы можете обнародовать информацию о ней. И никаких подписок о неразглашении в таком случае давать не нужно. Они будут напирать на конфиденциальность, говорить про возможные проблемы для вас. Я бы не советовал в это верить.
Помните, цель этих бесед – получение информации. И то, что вам кажется абсолютно неважным и второстепенным, для них имеет значение. Они склеивают из этого мозаику о вас и вашем окружении. Поэтому, даже если решились пойти на такую беседу, ничего там не говорите. Особенно мелочей, которые невозможно узнать из общедоступного информационного пространства. Ведь потом они эту, на первый взгляд несущественную информацию, весьма умело используют в беседе с вашими коллегами. Они приводят такие детали личной жизни, что у человека складывается впечатление, что им известно о нем все.
Значит, лучше всего молчать.
Есть очень хороший прием. Но он для крепких духом. Туда можно идти со своим приятелем. Согласно статье 62 Конституции вы имеете право на своего представителя практически везде. Речь идет о беседе, либо допросе в качестве свидетеля. Свидетель по закону обязан давать показания, но статья 27 Конституции дает нам право не свидетельствовать против себя и своих близких. Схема такая. Идете с кем-то, заявляете: «Это мой представитель, он будет со мной». В девяноста процентах случаев его не пускают. Вы делаете заявление: «Я пришел с таким-то человеком в качестве представителя. Он не допущен. Я считаю это нарушением своих конституционных прав и отказываюсь беседовать с вами, или давать вам какие-либо показания». И молчать. До тех пор, пока не выйдете из этого здания. Но повторюсь, это прием для сильных духом. Потому что будут пытаться разговорить разными способами. Скорее всего, бить вас там никто не будет и пальцы зажимать тоже, но психологический прессинг наверняка окажут.
Сложно бывает. Конечно, пытаются завербовать. Начинают объяснять, что во всех странах существуют спецслужбы. Задают вопрос, вот, мол, если тебе станет известно о готовящемся теракте, что ты не сообщишь? Это ведь тоже сотрудничество. Но мы же понимаем разницу между антитерроризмом и политическим сыском. Потом они начинают объяснять, что они не против демократии, не против гражданского общества, просто они не хотят, чтобы это все скатывалось в деструктивную сферу. И вот главное не попасться на эту удочку. Достаточно одного раза, а потом не отвертишься, потому что будут шантажировать фактом самого сотрудничества.
Как говорят мои коллеги-правозащитники, за дверями любого учреждения правоохранительных органов работает принцип пяти «не»: не верь, не бойся, не проси, не лги и не говори много. Все, что могу посоветовать, если кому, не дай Бог, придется туда попасть. И помните, если вы занимаетесь активной общественной или политической деятельностью, вы находитесь под пристальным вниманием. И все, что вы делаете, так или иначе однажды может быть использовано против вас. Поэтому отдавайте отчет в каждом из своих поступков и будьте готовы ко всему.
|
