|
 |
| Эдуард Каляманов |
|
Межрегиональный профсоюз работников здравоохранения «Действие» образовался всего несколько месяцев назад, но уже громко заявил о себе. Молодой профсоюз стремится не только защитить права своих членов, но и привлекает внимание к ужасающему развалу российского здравоохранения, происходящему под вывеской «реорганизации». С председателем межрегионального профсоюза "Действие" беседуют Андрей Заводской и Ольга Штессель.
Что подтолкнуло тебя к участию в профсоюзном движении?
В профсоюзной борьбе я участвую уже относительно давно – порядка года. Началось всё с того, что была создана ячейка профсоюза «Защита» на станции скорой помощи в Иваново. Однако скоро стало ясно, что медицинским работникам нужен новый отраслевой профсоюз. Взаимодействуя со схожими инициативными группами по всей стране, в частности с «Движением за достойную медицину», активистами от пациентов, 22 декабря 2012 мы учредили Межрегиональный профсоюз работников здравоохранения.
Как ты можешь оценить нынешнее состояние отрасли? В какую сторону изменяется жизнь медицинских работников?
Изменения носят стремительный, кардинальный и деструктивный характер. Сейчас можно говорить о серьезнейшем кризисе сферы здравоохранения. В 2009 году была отменена Единая Тарифная Сетка. Теперь зарплата медицинского работника складывается из окладной части, значительно снизившейся по сравнению с ЕТС, и так называемых стимулирующих выплат – за качество, интенсивность, которые просто ничтожны. Например, выплаты за интенсивность составляют около 100 рублей — это просто смешные деньги.
Кадровый кризис усугубился настолько, что от него страдает население — вплоть до летальных исходов. Применительно к «скорой помощи» могу сказать, что сейчас оказание медицинской помощи одним работником – врачом или фельдшером — является нормой. А раньше в бригаде должно было быть 4-5 работников. Финансированием заведуют частные страховые компании. Вовсю действует система штрафов, так что, например, в Иваново размер оклада медицинского работника составляет 3-5 тысяч рублей. «Путинские» надбавки выплачиваются не полностью. Руководство объясняет это нехваткой средств и призывает работников к терпению.
Естественно, растёт недовольство: работать становится некому, люди увольняются толпами, а на оставшихся падает непомерная нагрузка. Если на «скорой помощи» норматив предполагает 10 вызовов в сутки, то фактически их число доходит до 25 — медработникам просто некогда поесть и сходить в туалет. На эти аргументы руководство отвечает просто: «сходите у пациента». Норматив пребывания на одном вызове составляет 20 минут. В случае его превышения на работника налагается штраф. Нас учили, что каждый пациент индивидуален, а сейчас выходит, что нет. Ребята из страховых компаний, паразитирующих на медицине, говорят нам – «у постели больного необходимо провести не более 20 минут». Это говорят люди, не имеющие ни образования, ни практики в медицинской сфере, которые готовы штрафовать нас за всё, что угодно. Это выгодно.
Приходя в больницу, пациенты сталкиваются с тем, что большую часть времени занимает не лечение, а бумажная волокита. Как это влияет на качество медицинского обслуживания?
Нам прямо говорят, что очень многое будет зависеть от заполнения соответствующих документов. Целью становится уже не оказание помощи больному, а выполнение норматива и документооборот. У участковых терапевтов время приёма сокращается до 5-10 минут. Это просто безумие! О какой медицинской помощи тут можно говорить! Но люди из страховых кампаний называют это лечением.
Учитывая эти тенденции, как ты полагаешь, куда движется здравоохранение?
Процессы, которые сейчас происходят в нашей стране под прикрытием «реорганизации», означают одно — ликвидацию отрасли. Люди бегут из медицины, и новых работников, согласных работать за такую зарплату, практически не приходит. Повсюду закрываются учреждения. Ярчайший пример – Ярославская область, где было закрыто 7 роддомов, и теперь всех отправляют в областной центр. Закрываются сельские больницы, акушерские пункты. В городе Шуя закрыли инфекционное отделение, и теперь целый район живет без него. Это — настоящее Средневековье.
Если реформа будет продолжаться в том же направлении - отрасль окончательно деградирует. Всё, что написано в Конституции о праве на бесплатную медицинскую помощь, станет полным фарсом. Статью 41 можно будет просто вычеркнуть оттуда. Уже сейчас люди официально платят по 25 тысяч рублей за плановые операции. За плановые! В регионах это полторы-две зарплаты, и естественно, что многие отказываются от таких медицинских услуг.
Среди медицинских работников понимание этой ситуации есть?
Брожение умов началось довольно давно. У нас в стране пока человек не прочувствует что-то на своей шкуре, он ничего делать не будет. Когда медицинские работники стали ощущать ухудшение ситуации: увеличился объем работы за меньшие деньги, ухудшился уровень жизни, вот тогда всё и началось. Действовать через какие-то госструктуры оказалось нереально: из прокуратуры, инспекций мы получали только формальные отписки. Поэтому мы поняли, что изменить что-то может только коллективный организованный протест.
Приходится слышать диаметрально противоположные мнения о «Действии». Для одних это исключительно верхушечная структура, организованная несколькими активистами. Для других - показатель реального нарастания протестной активности в медицинской среде. Как обстоит дело на самом деле?
Профсоюз был организован тремя регионами – Москва, Иваново и Ижевск. Самая сильная первичка на данный момент - в Ижевске. Она нарабатывает сейчас ценный опыт борьбы. Они готовят интересный эксперимент, цель которого — обосновать несостоятельность предлагаемых Минздравом нормативов. В Иваново после моего увольнения профсоюз ушел в подполье, но продолжает свою работу. Информация поступает регулярно. В частности, сейчас мы препятствуем выводу водителей «скорой помощи» на аутсорсинг. Там готовилось потрясающее «кидалово» водителей, на которых хотели списать недостачу топлива. Судебный процесс по делу о моем увольнении идёт с очевидными нарушениями. Не принимаются исследования независимых экспертов, в то время как со стороны ответчика принимаются показания, добытые с очевидным нарушением законодательства.
Приходилось ли вам в ходе своей деятельности сталкиваться со структурами «официального» профсоюза, входящего в ФНПР?
«Официальный» профсоюз существует. Они даже подавали на меня заявление в центр по противодействию экстремизму. Как только появился наш профсоюз, структура ФНПР восприняла нас на удивление агрессивно, действуя на стороне администрации. Состоящие там рядовые работники ни на что не влияют.
Расскажи о серии итальянских забастовок в больницах Вологодской области и Удмуртии, о которой писали СМИ.
Да, сейчас это распространяется повсеместно. Это воспринимается не столько как мера сопротивления администрации, сколько как единственная возможность нормально работать. Врач — это человек. Он тоже устает от непомерных нагрузок. Естественно, люди начинают притормаживать свою работу. Им просто надо отдохнуть. В случае со «скорой помощью» это приводит к увеличению продолжительности вызовов. Приведу пример: есть такой препарат — гипотензивные таблетки. У них в инструкции написано, что эффект наступает через 20 минут после приёма. А у нас норматив на вызов 20 минут!
А как на сложившуюся ситуацию реагируют пациенты?
Естественно, прождав приёма 3 часа, они выплескивают на врача весь свой праведный гнев. Это логично, так как ждать приёма столько времени — неправильно. Но, поняв причины такого долгого ожидания, люди проникаются сочувствием. В Москве есть инициативная группа пациентов, с которой мы активно сотрудничаем.
Сразу же после появления ваш профсоюз вошел в Конфедерацию Труда России. В КТР состоит ряд подобных вам, маленьких, но боевых профсоюзов – Межрегиональный профсоюз работников автомобильной промышленности, Новопроф, «Учитель». Каким-то образом планируете с ними взаимодействовать?
Конечно, ведь для нас все они входят в одну группу - «пациенты». Мы рады любой форме сотрудничества, и сейчас пытаемся применять на практике наработки МПРА. С профсоюзом «Учитель» стали работать сразу же. С боевыми профсоюзами других отраслей у нас одни задачи, так что и дорога у нас общая.
Какие формы протеста, на твой взгляд, могут быть эффективны в медицинском сообществе?
В сфере здравоохранения забастовки запрещены, однако мы такие же трудящиеся, как и все остальные. И если нам не платят зарплату, мы имеем право защищаться. Если у нас забрали право на забастовку, то нужно его себе вернуть. Одним из вариантов протеста может стать массовое информирование о ходе реформы медицины и угрозах, которые эта реформа в себе таит. 20 апреля у нас будет общероссийский день единых действий. Мы рассчитываем на поддержку всех заинтересованных и небезразличных. Будем пытаться выходить на международный уровень, в частности, налаживать контакты с профсоюзами Словакии и Румынии. В Словакии медики бастовали 5 дней и смогли отменить реформу, подобную той, что проходит у нас сейчас.
С чем ты можешь связать масштабное наступление правящих кругов на социальное обеспечение населения – коммерциализация медицины, образования, рост тарифов и прочее?
Я связываю все это, в первую очередь, с процессом глобализации. Сам факт вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО) подразумевал то, что в нашей стране будут ликвидироваться последние крохи социального обеспечения, оставшиеся со времён СССР. Это было закреплено в ряде условий этого соглашения. «Реорганизация» соцсферы подразумевает очистку территории под крупные финансовые проекты, уничтожение лишних пут для крупного бизнеса. Я считаю, что нужно менять экономический курс правительства в целом. Все эти реформы происходят не просто так. В них заинтересованы определенные круги. Я думаю, что если у нас пока мало сил для смены правительства, то сопротивляться антисоциальному курсу в экономике просто необходимо.
Как бы ты оценил общее состояние рабочего движения в нашей стране?
Наверное, это следующий этап после зачаточного. Процесс самоорганизации трудящихся идёт, растет количество и численность независимых профсоюзов. Растет и число протестов, забастовок. Это всё закладывает фундамент рабочего движения, которому будет под силу что-то изменить. Нам необходимо консолидировать все свои силы, силы профсоюзов, левых политических организаций, для того, чтобы остановить происходящий сейчас развал экономики и социальной сферы. Поэтому медиков нужно рассматривать не как какую-то отдельную среду, а как одну из групп трудящихся, которая, осознав свои интересы и общность со всеми остальными группами, будет бороться за конкретные прогрессивные изменения в жизни страны.
|
