Ещё недавно словосочетание «рабочее движение» если и фигурировало в больших СМИ, то в контексте сугубо историческом. Однако начавшееся в этом году с успешной забастовки на Всеволожском «Форде» оживление забастовочной активности заставило многих аналитиков и журналистов всерьез заговорить о профсоюзах как о «третьей силе», влияние которой на общество в ближайшем будущем может серьезно возрасти. Представляем вниманию читателей рассказ о профсоюзном движении г. Ярославля.

Главная особенность российского профдвижения состоит в том, что оно расколото на два абсолютно непримиримых лагеря. «Официальные» профсоюзы, представленные Федерацией Независимых Профсоюзов России, прямой наследницей советского ВЦСПС, формально считаются самой массовой из действующих в стране общественных организаций. Только в Ярославской области в рядах состоит около 200 тысяч человек.

Однако реальная картина далека от статистической. Критики ФНПР отмечают, что при многомиллионной численности и гигантских материальных ресурсах, официальные профсоюзы опираются больше на административный ресурс, чем на классовую сознательность своих членов. Часто работники, состоящие в ФНПР-овских ячейках, даже не подозревают об этом. Запись в профсоюз происходит автоматически при поступлении на работу. Профсоюзные взносы взимаются через бухгалтерию. Отсюда и довольно низкий, по мнению многих, авторитет профсоюзов, рассматриваемых населением скорее как органы, распределяющие льготные путевки и поощрения, чем как инструмент самозащиты работников от произвола работодателей.

Союз труда и капитала

Глава ярославских профсоюзов — Владимир Савельев — являет собой живое воплощение «союза труда и капитала». Свою карьеру он начал ещё в 60-х в качестве мастера и комсорга литейного цеха Ярославского Моторного Завода. В 1972-м, уже будучи начальником цеха, поступил в Высшую школу профсоюзного движения ВЦСПС. В 1981-м был избран председателем профорганизации ЯМЗ. В 1985-м становится замом директора предприятия по производству. А в 1997-м его назначают генеральным директором ОАО «Автодизель». Вернуться на профсоюзное поприще Савельеву пришлось в 2002-м г. после отставки с поста гендиректора «в связи с имевшимися разногласиями с основным акционером завода» (так сообщает его официальная биография).

Впрочем, даже сменив директорское кресло на профсоюзное, Владимир Савельев остается человеком весьма и весьма состоятельным. Об этом свидетельствует недавний скандал вокруг элитных особняков в центре города, в орбиту которого, помимо В. Савельева, попали такие VIP-персоны, как гендиректор компании «Автодизель-сервис» Игорь Юрасов, президент хоккейного клуба «Локомотив» Юрий Яковлев и другие известные в городе лица. Все они оказались в положении обманутых дольщиков, вложив в строительство, по словам «Городского телеканала», «десятки миллионов рублей».

Приход Савельева в руководство Ярославского профобъединения совпал с периодом поворота ФНПР от традиционного в 90-е годы союза с КПРФ к «конструктивному сотрудничеству» с властью. Умеренность и готовность к компромиссам — это, пожалуй, главные характеристики Савельева как лидера. Не случайно же в апреле этого года он был удостоен памятного знака «За заслуги перед Ярославлем», а первые лица города и области не устают подчеркивать выдающуюся роль профсоюзов в укреплении социальной стабильности и доверия между трудящимися и государством.

Особенно заметна эта близость по праздничным и юбилейным датам. 1 мая колонны профсоюзов и «Единой России» всегда вместе. А вот к прежним соратникам — коммунистам — ярославские ФНПР-овцы относятся теперь как к врагам народа. Так, во время известного кризиса на «Холодмаше», когда рабочие этого предприятия во главе с Ольгой Бойко (свободный профсоюз «Защита») захватывали директоров и объявляли голодовку, протестуя против многомесячных долгов по зарплате, лидер официальных профсоюзов обвинял второго секретаря обкома КПРФ Александра Воробьева в намеренном провоцировании конфликта в политических целях.

Оно и не удивительно. В 2006-м г. «Холодмаш» стал для профсоюзных боссов едва ли не Цусимой. Официальный профком, тесно связанный с руководством завода, находился в растерянности и бездействовал. В итоге все, что могло сказать высшее профсоюзное начальство о своем участии в конфликте, это то, что «ситуация все время была у них под контролем». Смелое признание, если учесть дальнейшую судьбу этого предприятия.

Вообще, отношение главных профсоюзов страны к своим «альтернативным» коллегам товарищеским не назовешь.

— Мы с альтернативными профсоюзами не работаем никак, — заявляет Савельев, — поскольку они из себя ничего серьёзного не представляют… Они появляются там, где есть скандальный «жареный» случай. Ищут тёмные пятна, частные проколы в работе администрации и начинают вести переговоры, заводить судебные дела. К примеру, жмёт спецодежда, не выдали вовремя зарплату. Берут только то, что задевает за живое. Они не ведут системной работы по подготовке профсоюзных кадров, не занимаются обучением специалистов. Их задача — разборка конфликтных ситуаций. («Северный край», 3 августа 2007. Наталья Виноградова, «Независимые против свободных»).

Впрочем, в некоторых случаях и официальное профсоюзное руководство способно демонстрировать «неуступчивость». Хотя решать острые социальные вопросы оно предпочитает не на улице, а в более комфортной обстановке на двух- и трехсторонних комиссиях. Так было, например, в 2005-м, когда возникла угроза массовых увольнений на ряде ярославских заводов. Тогда Савельев сделал ряд очень резких заявлений.
В результате, в ходе изнурительной полемики, было достигнуто двустороннее соглашение между профсоюзами и властями города, по которому… работодателям было запрещено увольнять больше 500 рабочих за три месяца. По словам Савельева «битва велась за каждое слово, несущее ту или иную смысловую нагрузку».

Последнее обострение протестной активности официальных профсоюзов пришлось на минувшую весну, и было вызвано вопросом о пенсиях. 10 апреля Ярославский профцентр принял участие во всероссийской акции протеста ФНПР против пенсионной реформы. Видимо, войдя в митинговый раж, профсоюзные руководители даже пригрозили правительству забастовками. При этом явственно проявилась непривычка профсоюзных деятелей к уличным действиям. Вроде бы и тематика была благодатная, и ресурсов ФНПР-овцам не занимать, однако на акцию они собрали лишь человек 500, да ещё и с документами напутали: заявили пикет, и в результате остались без звукоусиления (которое по закону можно использовать только на митингах). Публика тоже оказалась не из покладистых — стала возмущаться: «Сами знаем, что пенсия нищая. Что же вы до сих пор молчали?!».

С другой стороны, может быть и не в том задача официальных профсоюзов, чтобы вести за собой протестующие толпы. Не их это стихия. Быть «буфером», смягчающим столкновение труда и капитала, сглаживать по возможности острые углы, предотвращать опасные для власти и капитала классовые конфликты. И в этом плане лучшей структуры, чем ФНПР нельзя себе и представить. Другой вопрос — нужны ли рабочим такие профсоюзы?

На голом энтузиазме

Альтернативное профдвижение в Ярославле представлено ещё слабо. Пожалуй, крупнейшей на сегодняшний день «свободной» первичкой является профсоюз «Солидарность», действующий на ЯМЗ. Этот профсоюз, созданный ещё в 1994-м году, входит в альтернативную федерацию «СОЦПРОФ» и насчитывает 328 членов. Председатель профсоюза Леонид Афанасьев признает, что в прошлом возглавляемая им организация была более массовой. В 1996–97 гг. её численность достигала 2200 человек. Но тогда и ситуация была революционная: невыплаты заработной платы, «рельсовая война», стихийные забастовки в цехах завода, которые «Солидарность» активно поддерживала. Тогда двое представителей свободного профсоюза даже входили в комиссию по заключению колдоговоров.

Кстати, с нынешним руководителем «независимых» профсоюзов у лидера профсоюза «свободного» давние счеты. По его словам, в бытность В. Савельева генеральным директором ЯМЗ на актив «Солидарности» устраивались гонения: вызывали по одному на ковер, ставили ультиматум — или выходишь из профсоюза, или окажешься на улице, составляли «черные» списки. И это притом, что Савельев в те годы слыл «красным» директором, выступал совместно с коммунистами против «антинародного режима» и даже возглавлял забастком (нередкое в 90-е гг. явление). Правда, по словам Афанасьева, занимался этот комитет лишь тем, что клеймил «Солидарность» как агентов ЦРУ и уговаривал рабочих работать.

Впрочем, несмотря на противодействие, «неофициальный» профсоюз все же сумел закрепиться на предприятии, где у него даже имеется свое помещение, выбитое у начальства через прокуратуру. Тощая профсоюзная касса (ежемесячный сбор — 1% от зарплаты) позволяет, однако, содержать двух освобожденных работников — самого Афанасьева и его заместителя Галину Веселову.

Сейчас будни свободного профсоюза — это судебные тяжбы, защита отдельных пострадавших от начальства работников, а также борьба за численность, пропаганда профсоюзной идеи. Афанасьев гордится, что из 38 процессов, инициированных «Солидарностью» против заводского руководства, 32 профсоюз выиграл. В основном это иски, касающиеся нарушений техники безопасности, необоснованных увольнений и дисциплинарных взысканий. Пытается профсоюз воздействовать и на решения колдоговорных конференций. Правда, из-за малой численности все, что удается делать — это озвучивать предложения.

Что касается политических взглядов лидера «Солидарности», то ближе всего ему синдикалистская модель (власть — профсоюзам). К традиционным коммунистам Афанасьев испытывает антипатию, что не мешает ему поддерживать теплые отношения с Социалистическим сопротивлением.

Куда более радикальным и харизматичным лидером является Ольга Бойко, ставшая знаменитой после захвата рабочими руководства ОАО «Холодмаш» в марте 2006 года. Трудовой конфликт вспыхнул в результате многомесячной задолженности по зарплате, вызванной бедственным положением завода-банкрота (по мнению рабочих, к краху предприятие подвели преднамеренно).

Ячейка свободного профсоюза «Защита» во главе с Бойко возникла на ЯЗХМ задолго до событий 2006 г., но повести за собой массы ей удалось лишь тогда, когда ситуация действительно стала критической. В декабре—марте 2005–2006 рабочие действовали мирными методами, организуя пикеты и митинги у проходной завода. Но к концу марта терпение трудящихся иссякло. Пролетарские массы во главе с Бойко пошли на штурм начальственного кабинета, на несколько часов блокировав находившихся там двоих директоров и начальника заводской охраны. Результатом этой нашумевшей акции стали переговоры с участием зам. губернатора, а также бурные дебаты в Областной думе на предмет выделения заводу кредита. Тем не менее, ни денег, ни тем более национализации, к которой призывали протестующие, «Холодмаш» так и не дождался.

Последней вспышкой сопротивления стала майская голодовка нескольких работниц завода, продлившаяся всего несколько часов. В итоге задолженность по зарплате была погашена голодающим (включая Бойко) полностью, остальным же рабочим — лишь частично. Большая часть работников (опять же, включая Бойко) была уволена. Длившиеся ещё много месяцев спустя арьергардные бои в судах ожидаемых результатов также не дали.

Однако складывать оружие Ольга Бойко явно не собирается. Ещё до «Холодмаша» она пыталась сколотить профсоюз на заводе синтетического каучука. Сейчас ячейка «Защиты» появилась на новом месте её работы — заводе «Термостепс». Правда, говорить о профсоюзной организации применительно к «Защите» можно лишь с большой долей условности. Бойко и «Защита» это практически одно и то же. Всем, кто следил за холодмашевской эпопеей, было ясно, что профсоюза как упорядоченной структуры на ЯЗХМ не существовало. Была Бойко — действительно фанатик своего дела, яркий оратор и баррикадный боец, и достаточно аморфная масса рабочих, колеблющихся от энтузиазма к апатии. То же, по-видимому, и на «Термостепсе», где воевать с начальством из-за условий труда Бойко приходится практически в одиночку. Причем отстаивать все чаще приходится свои собственные права, т.к. хозяева завода от строптивой работницы далеко не в восторге. В этом году её уже пытались уволить. Восстановиться удалось только по суду.

Отсутствие постоянно действующей структуры влечет за собой хронические финансовые трудности. Собственных средств у Бойко практически нет. В случае с «Холодмашем» не было их и у рядовых членов «Защиты». Печатать листовки, рассылать пресс-релизы, готовить митинги и факсовые кампании помогали сочувствующие левые организации, прежде всего КПРФ и СоцСопр.

В отличие от большинства профсоюзников, обычно дистанцирующихся от прямой поддержки политических партий, Ольга Бойко никогда не скрывала своих коммунистических взглядов. Ещё в начале 1990-х она вступила в Российскую Коммунистическую Рабочую Партию (РКРП), представлявшую в то время серьезную политическую силу. Когда большая часть актива РКРП перешла в ряды «системной» КПРФ, Бойко осталась с меньшинством. Но и с ним в результате ужиться не смогла из-за идеологических разногласий. Национал-патриотические и сталинистские догмы Бойко не близки. По своим убеждениям она, скорее, ближе к СоцСопру, хотя организационно по-прежнему верна РКРП, несмотря даже на то, что ярославская организация этой партии давно распалась.

Молодое поколение среди «альтернативных» профсоюзников Ярославля представляет пока что лишь 28-летний Игорь Демин — председатель первички Объединенного Профсоюза Работников Торговли и Услуг (входящего во Всероссийскую Конфедерацию Труда) на ярославском филиале пивоваренной компании «Балтика», проще говоря — на «Ярпиве». Появление молодого свободного профсоюза (он был официально учрежден лишь в марте этого года) на «Балтике» — событие для Ярославля знаковое. Оно обозначает новую тенденцию в российском профдвижении. Если раньше борьбу за свои права вели, как правило, рабочие депрессивных заводов (случай «Холодмаша»), то сейчас в движение все чаще приходят работники, по российским меркам, преуспевающие — те, кто получает по 20–30 тысяч рублей. Эта «рабочая аристократия» требует уже не выплаты долгов по зарплате, а её повышения, не возможности трудиться, а комфортных условий труда. Соответственно меняется и стиль взаимодействия с начальством — от акций отчаяния вроде голодовок и полустихийных «бунтов» — к организации стабильных профструктур, ведущих корректный, но жесткий диалог с работодателем. Сегодня в первичке ОПРТУ — около 80-ти человек (примерно 1/10 работников).

Практические достижения профсоюза «Балтики» скромные, но для работников весьма ощутимые: устранены некоторые нарушения в сфере бытовых условий — заменили мебель в столовых, отремонтировали аппараты для фильтрации воды. Устранен и ряд нарушений КЗоТ в области режима работы, прекращена практика писания рабочими «объяснительных», которая, по мнению профсоюза, нередко вела к «фабрикации» выговоров и давлению на персонал.

Однако главные требования профячейки касаются зарплаты. Недовольство вызывает, например, то, что КТУ (коэффициент трудового участия каждого работника, от которого зависит оплата) рассчитывается руководством производственных подразделений, т.е. менеджерами. В профсоюзе считают, что куда более справедливой инстанцией, исчисляющей КТУ, был бы совет бригады. Другие проблемы — неполная, по мнению профактивистов, оплата работы в выходные дни, несвоевременное начисление отпускных, отсутствие прибавок к зарплате, несмотря на всевозрастающий объем производства. Дирекция завода пока не готова удовлетворить эти требования, ссылаясь на средний уровень зарплаты в компании и по отрасли в целом. Рабочих подобная аргументация, естественно, не убеждает.

Противостояние новообразованного профсоюза и начальства пока что носит внешне благопристойный и корректный характер. Конечно, попытки давления на активистов предпринимались, правда, в основном, завуалированные: дисциплинарные взыскания, перевод на изолированные от основной массы рабочих участки, разговоры «по душам». Однако права свои Демин и его товарищи знают на зубок, а потому игнорировать новый профсоюз начальству непросто.

Дальнейшее развитие рабочего движения в Ярославле зависит от инициативности самих трудящихся. Не так важно — создадут ярославские пролетарии новые, альтернативные, профорганизации или попытаются поставить себе на службу старые ФНПР-овские структуры. Главное — это решимость отстаивать свои права, классовая сознательность и солидарность. Т.е. смелость, смелость и ещё раз — смелость.