|
 |
|
Усилиями профкома комбината и Челябинского обкома ГМПР удалось добиться уступок руководства, и митинг был отменен. Но люди все еще находятся в напряжении и готовы выйти на улицу в любой момент.
С чего начинаются митинги
Местные жители называют Вишневогорский поселком. Однако челябинские таксисты не могут отыскать такого населенного пункта на карте даже с помощью навигатора GPRS. Единственный результат поиска - город Вишневогорск в 180 километрах к северу от Челябинска. Такое, пусть и незначительное, расхождение в топонимике объяснить легко: единственное примечательное место в городке с 5 тысячами жителей - горно-обогатительный комбинат "Вишневогорский". И все привыкли именно к этому наименованию.
Сами работники ГОК привыкли много к чему. И прежде всего - к тяжелому труду. Горняки и металлурги никогда не жалуются на тяжесть своей работы. Они знают, на что идут, ведь очень многие из них видели своих дедушек и отцов, возвращавшихся со смены. Как, впрочем, бабушек и матерей. Поэтому единственный повод для жалоб с их стороны - это отсутствие должных условий и мотивации к тому, чтобы они соглашались гробить свое здоровье.
Об условиях работы на Вишневогорском ГОК страна стала узнавать из новостных лент в середине прошлой недели. В Интернете было опубликовано обращение горняков к своему генеральному директору Геннадию Конькову.
"Мы устали от бесчеловечного к нам отношения, - пишут они. - Заработная плата не растет уже в течение трех лет, ее покупательная способность постоянно снижается на фоне ежегодного роста цен на товары и услуги. Нам не на что кормить и учить детей. Продукты в магазинах приходится брать в долг. Сверхурочная работа, работа в праздничные и выходные дни стала нормой, тем, кто не согласен, грозит увольнение. Несмотря на то, что мы работаем во вредных условиях, дополнительные отпуска сведены к минимуму либо отменены совсем. Мы практически лишены всех льгот и социальных гарантий. Предписания Государственной инспекции (труда) Вами не выполняются. Трудовое законодательство игнорируется".
Как оказалось (хотя для коллектива это давно не секрет), руководством ГОК игнорируется не только ТК, но и подобные обращения. Поэтому профком комбината обратился за помощью в Федерацию профсоюзов Челябинской области, а также объявил о проведении митинга, намеченного на 24 июня. Днем раньше председатель областной организации ГМПР Юрий Горанов срочно выехал на место для встречи с представителями совета акционеров ГОК.
До 9 часов вечера на круглом столе, в котором приняли участие представители профкома и инициативной группы рабочих, обсуждались требования коллектива. В результате удалось достигнуть договоренности. Председатель профкома Виктор Емельянов и генеральный директор ОАО "Вишневогорский ГОК" подписали соглашение, состоящее из шести пунктов, которые практически полностью соответствуют требованиям рабочих (они были перечислены в новостях на solidarnost.org 23 июня).
Итак, руководство ГОК обязалось:
- сохранить в новом проекте коллективного договора на 2011 - 2013 годы раздел "социальные льготы и гарантии" действующего КД (стоит отметить, что сохранить раздел мало, ведь коллектив готов митинговать именно потому, что он нарушался невозбранно);
- завершить аттестацию рабочих мест до 15 июля этого года (именно из-за непроведенной аттестации рабочие перестали получать надбавки и отпуска за вредность);
- оплатить отработанные сверхурочные в двойном размере до 20 августа и оплачивать их впредь регулярно;
- оплачивать часы ночной смены выше на 40% от тарифной ставки и оплатить из этого расчета работу энергоцеха в 2011 году (срок оплаты не указан);
- предоставлять дополнительные отпуска за работу во вредных условиях;
- и, наконец, до 1 августа подготовить приказ о введении новых тарифных ставок.
Казалось бы, договоренность есть. Если не с гендиректором, то с советом директоров взаимопонимание найдено. За выполнением соглашения будет пристально наблюдать не только профком предприятия, но и такая мощная организация, как Горно-металлургический профсоюз России.
И все же напряжение у рабочих не ослабевает. Они не верят, что все разрешится так легко. Коллектив напоминает тигра, собравшегося в пружину перед прыжком. Людям надоела роль жертв: если первого августа приказ о новых тарифных ставках не вступит в силу, на следующий день рабочие выйдут на митинг. Далее - забастовка. Чтобы понять, почему горняки не верят гендиректору, нужно видеть их отчаянье, труд и усталость собственными глазами. В самом центре переплетения рабочих нервов побывал корреспондент "Солидарности".
Красота и пылища
Маленький Вишневогорск затерялся в предгорьях Урала. У меня, ни разу до того не бывавшего на Урале, дорога от Челябинска оставила странное, почти мистическое ощущение. Шел дождь, накануне передавали штормовое предупреждение, но вокруг все было спокойно. На Урале и само слово "природа" так и тянет употребить в мужском роде: здесь это не капризная баба, но крепкий и временами грозный мужик. Домовитый, обстоятельный. Каждое озеро - гладкое, как скатерть, и широкое, как кругозор Вассермана. Здесь не лес вдоль дороги, но дорога - через лес, как и должно быть в отношениях природы и человека.
Человек всегда сможет ужиться с человеком или природой. Но с коммерцией, бизнесом, экономическими интересами - редко когда. Потому что интересы эти не столько принадлежат людям, сколько сами ими руководят. Об этом я задумываюсь, когда вспоминаю о цели своей поездки.
Рудник Вишневогорского горно-обогатительного комбината встречает на въезде в поселок. Высокая красная труба комбината, кажется, заменяет здесь телевышку. Перед двухэтажным административным зданием расправил "крылья" стенд с надписью "Слава труду". Такие есть практически на каждом заводе. На них вывешивают фотографии передовиков производства. Но здесь на месте фотографий сереют пустые прямоугольники.
К зданию подъезжает зеленая "Лада" 99-й модели. Из нее выходит седеющий мужчина в рабочей одежде. "Виктор Михайлович?" - я не доехал до жилой части поселка, где расположилась остальная "административка", и теперь жду председателя профкома. Но это не он. Человек оказался экскаваторщиком ГОК. Он грустен и осторожен, подолгу подбирает слова. Свое имя он так и не назвал.
У "основных" рабочих, - говорит мужчина, - зарплата нормальная. Это бурильщики, экскаваторщики, шофера. Я в чужие корешки не заглядываю, но у меня это примерно девятнадцать тысяч. У "неосновных" рабочих зарплата, конечно, маленькая. Условия труда можно было бы улучшить, ведь уже не прошлый век. Особенно это касается обогатительной фабрики: женщинам там очень тяжело работается. Работы много, а людей не хватает, и им приходится работать за других. Цены лезут все выше, а зарплата все ниже. Ну и у нас, конечно, не сахар. Весной моя зарплата упала до пятнадцати тысяч, в этом месяце опять, вроде бы, поднялась. И никто ничего не объясняет. Но, опять же, за всех не скажу. К тому же я на пенсии, мне возникать резону нет. Пенсионеров всегда могут сократить в первую очередь. Если бы сегодня был митинг, то я бы в нем не участвовал. А так... пылища. От дробильных комплексов она несется и на поселок.
В ожидании ГэДэ
У меня зазвонил телефон, и экскаваторщик, воспользовавшись случаем, ушел заниматься своими делами. Вскоре подъехал председатель профкома. "Средняя зарплата у нас в районе шестнадцати тысяч, - подтвердил он слова экскаваторщика. - Но есть люди, которые получают меньше прожиточного минимума. Например, в котельной вот получили 5200".
Как рассказал Виктор Михайлович, котельщики (работники энергоцеха) неоднократно обращались к гендиректору насчет повышения зарплат, но безрезультно.
Были такие ответы, как "читайте "Советскую энциклопедию" - что является основным цехом и что вспомогательным". Энергоцех отнесли ко вспомогательному, хотя все тепло, вся энергия идет из него.
Генеральный директор Вишневогорского ГОК Геннадий Коньков в это время был очень занят. Как оказалось, в его кабинете уже сидело трое коллег-корреспондентов: отмена митинга не повлияла на интерес и других изданий. Гендиректор заметно нервничал. Казалось, едва сдерживаясь, он попросил еще одного свалившегося на его голову журналиста подождать в приемной.
Минуту спустя в приемной ко мне присоединился еще один посетитель. Им оказался государственный инспектор труда Евгений Нестеренко.
Вчера вечером мне позвонило начальство, попросило приехать сюда и разобраться в ситуации, - рассказал он. - Подробно мне ничего не объяснили, так что будем разбираться на месте. Мы защищаем права трудящихся, поэтому, если руководитель виноват, накажем его, как положено.
В этом можно не сомневаться, потому что пока Геннадий Коньков общался с журналистами, мы с инспектором Нестеренко успели прогуляться по всему предприятию, заглянуть в каждый цех и пообщаться с рабочими. Услуги гида нам любезно предложил первый заместитель директора по производству Владимир Новиков.
"БЕЛАЗ" карьеру не помеха
Первой остановкой стал карьер. Внизу под нами раскинулся огромный каменный котлован. Именно "раскинулся", а не "зиял" или "глубинел", поскольку ширина, несмотря на внушительную глубину, определенно превосходящий параметр. В котлован с дороги спускались самосвалы, у противоположной от нас стены работала бурильная установка. На вершине, на нашей стороне, высились каменные насыпи.
десь мы насыпаем дамбу наподобие Китайской стены, - кивает наш гид на насыпь. - Только та была от захватчиков, а эта - чтобы пыль не летела в поселок.
Мимо проехал груженый самосвал. Мы с трудинспектором задумчиво проводили его взглядом. Заметив это, Владимир Новиков решил провести небольшой ликбез.
Сначала мы добываем руду в карьере, - рассказывает он. - Затем отвозим ее на фабрику, где руду обогащают. Ее дробят, вентилируют. Мы выделяем вредные железосодержащие элементы и извлекаем их при помощи магнитной сепарации. Полученный полевой шпат с содержанием железа максимум 0,5% поступает потребителям.
Ранее Виктор Емельянов упоминал о сокращении работников. С прошлого года было уволено по сокращению штата 60 человек. Замдиректора по производству объяснил это закупкой более совершенного оборудования.
Последние два года мы внедряем новое оборудование, и будем продолжать это делать. Например, для фабрики мы закупили фотомашину нового типа. Вот, - Новиков показывает на желтого цвета агрегат, - новая буровая установка "Ротор-6". Мы закупили ее в прошлом году. Раньше у нас было четыре установки, и в смену работало 8 человек, по двое на одну. Работа у нас идет в три смены. Сейчас эта установка работает за четверых, и ее обслуживают шестеро. 18 мест, соответственно, освободилось. Кроме того, в этом году мы купили 45-тонный "БелАЗ" вместо 27-тонного. В результате два грузовика у нас освободилось, а вместе с ними и вакансии.
"КРАСИВАЯ" вредность
Следующим пунктом стала обогатительная фабрика, та самая, где работают в основном женщины. Заходя в здание, вы попадаете в некие рукотворные катакомбы с железными лестничными переходами. Внутри стоит полумрак, изредка неподалеку появляются и исчезают фигуры людей, и от работающих машин экскурсовода почти не слышно.
Фабрика, по его словам, тоже получила новое оборудование. В прошлом году к новой фотомашине было закуплено шесть финских камер отечественной сборки, теперь их стало девять. Раньше машин было три, а камер - шестьдесят. Новый агрегат и комплектующие справляются со всем объемом переработки.
Я, как производственник, рад тому, что оборудование обновляется, - говорит Владимир Новиков. - Но если его окупаемость меньше трех лет, то совету директоров не докажешь, что его нужно приобретать. Главное, что мы все же наращиваем выпуск продукции.
Несмотря на то, что и на фабрике произошло сокращение штата, вроде бы по объективной причине переоснащения производства, работать там все равно некому. То есть сократить-то сократили, но люди и сами не задерживаются.
Вредность у нас "красивая", а отпуска за нее забрали, - рассказывает флотатор Ольга Карцева. Удивительно, как многие наши люди умеют с улыбкой говорить о неприятностях. Будто даже кокетничая с горем, чтобы оно не знало своей силы. - Если бы митинг состоялся, я бы пришла послушать. Может, даже приняла бы участие.
Не все на фабрике согласны с Ольгой Карцевой. Но и их можно понять: доводы используются практически те же, что и у недавно встреченного экскаваторщика. Заметна некоторая осторожность, но людей за это винить нельзя: у них свои проблемы и свои семьи, которые нужно кормить.
- Я к митингу отношения не имею, - говорит подруга Ольги, реагентщица Светлана Ефимова. - Меня, может быть, за редкими исключениями, все устраивает. Что говорят, то делаем. У меня предпенсионный возраст, и мне еще работать и работать, пока здоровье есть. Я работаю здесь с восемнадцати лет, так что тяжело, не тяжело - куда деваться. Надо было маму с папой слушаться и идти учиться, - смеется она.
Энергичное "БАСТА!"
Наконец, мы подъехали к энергоцеху. Именно отсюда начало выливаться недовольство. Это здесь, по словам Виктора Емельянова, люди получают зарплату меньше прожиточного минимума. В это время как раз был обед, и люди были более-менее свободны для разговора.
Наш труд не оплачивают. Я электрослесарь пятого разряда, плюс к тому из-за нехватки людей мне приходится работать оператором, - рассказывает рабочий энергоцеха Евгений Мотин. - Моя наработка близка к двумстам часам, а средний заработок составляет около девяти тысяч рублей. Мы даем ГОКу прибыль, и неплохую. Цифр нам никто не говорит, но прошлый гендиректор говорил на собрании, что в кризис предприятие выживало за счет энергоцеха. То есть мы даем прибыль, но ничего не получаем. Другие цеха дают продукцию, но мы от них вроде как не зависим... Нас приравняли к сторожам, хотя чтобы стать тем же оператором, нужно проучиться не один год. А приняли на работу молодежь - она получает на три-четыре тысячи больше, чем ветераны. Вот перед вами сидит Геннадий Ковалев, старший оператор со стажем 35 лет. Он получает 9 - 10 тысяч рублей в месяц. И к нему прислали помощника, который стал получать 15 -16 тысяч! Мы много раз предлагали перезаключить договора, уже устали ходить. В отделе труда и зарплаты нас просто отфутболивают, смеются над нами.
Испытывает энергоцех и проблемы с отпусками. В первую очередь это маленькие отпускные - 8,5 тысячи рублей. Но тарифы, по которым оценивается труд рабочих энергоцеха, заставляют их переживать сильнее всего.
То, что мы работаем в ночь, в расчет не берется, - продолжает электрик. - Мы работаем практически по графику железнодорожников, день-ночь. По 12 часов в день и по 12 в ночь. И один день "отсыпной". У нас нет ни праздников, ни выходных. Я не могу встретить с семьей ни Новый год, ни Восьмое марта - ничего!
8 марта у нас работают все девушки, - вторит ему коллега Татьяна Казакова. - За праздничный день мы получили 105 рублей за восемь часов. То есть оплачивают смену, и плюс 105 рублей. А смена стоит 500.
У Владимира Новикова то и дело звонит телефон: гендиректор давно нас ждет. Но в энергоцехе интереснее, и, судя по всему, Геннадий Коньков об этом знает.
На руки я получаю шесть тысяч, - продолжает Евгений Мотин. - Вот вы на шесть тысяч проживете? А мы живем. В среднем две тысячи в месяц я плачу за коммунальные услуги. Кроме того, у кого-то есть старенькая машинка, приходит налог на нее, за техосмотр. А аппаратчики вообще пять получают. Вы продукты в магазине под запись берете? А у нас почти все берут под запись. И то там перезаймешь, то тут перезаймешь... Мы родились здесь, в поселке, и живем всю жизнь тут же. Но вот пришли дяди со стороны, и... не знаю. Может, народ считают за быдло, может, еще за что. В поселке кризис, они покупают яхты, строят дома, меняют машины... А мы как сидели в луже, так и сидим. Это не жизнь, нас загнали.
Владимира Мотина снова перебивают. По всей вероятности, людям давно не с кем было поговорить о своем тяжелом положении. Безрезультатность их походов к руководству подтверждается этим вполне. В общем смешении голосов трудно разобрать конкретные фразы, некогда узнавать конкретные имена и должности. Одна из женщин говорит о том, что получает на руки пять тысяч, а ее помощница - целых восемь. По словам рабочих, такая ситуация возникла в результате "неудачного эксперимента" руководства с тарифными ставками. Приказ о приеме новичков по новым тарифам уже отменили, однако ветераны по-прежнему получают меньше своих помощников.
"Минимально, но даем"
Через какое-то время мы попадаем в кабинет генерального директора. Геннадий Коньков выглядит теперь намного благодушнее, чем в начале дня. Он сразу берет быка за рога.
У меня такое впечатление, - говорит гендиректор, - что кому-то не нравится, что предприятие работает и пытается решать вопросы. А кто-то раздул из всего этого... И непонятно, зачем это делается. Когда человек хочет думать, что белое - это черное, он всегда будет это видеть. Можно что угодно обосновать высокими материями... Тут возникло ощущение, что Геннадий Коньков делится секретами мастерства. Из дальнейшего почти двухчасового разговора крайне трудно выудить полезную информацию.
Геннадия Конькова, по его словам, возмутило, что челябинские профсоюзы собирались организовать приезд на митинг группы поддержки в количестве ста человек. Требования рабочих, о которых говорилось выше, оказывается, написал "непонятно кто". (Справедливости ради стоит заметить, что под документом действительно нет подписи. Однако требования работников были переданы руководству профкомом.) Проблему несоответствия зарплаты "старых" рабочих и новичков гендиректор признает, как и то, что она требует решения.
Решаться она будет таким образом. У нас есть коэффициент трудового участия. Им регулируется зарплата работника в зависимости от его личного вклада в выполнение поставленных задач. Сегодня тарифная часть зарплаты у нас низкая, величина мотивированной части выше в два и более раза. Я всегда говорил, что деньги нужно зарабатывать. Лично мне неинтересно сидеть на окладе, мне интересно, сколько я заработал.
Эта доктрина тут же была подкреплена цифрами. По данным руководства Вишнегорского ГОК, в целом по предприятию средняя зарплата выросла с 2009 года на 19%. В том числе по многострадальному энергоцеху - на 8%. В то же время, по данным профкома, по итогам 2010 года соотношение средней заработной платы на предприятии к прожиточному минимуму составило 2,62. То есть средняя зарплата выше прожиточного минимума примерно в 2,5 раза. Виктор Емельянов объясняет несоответствие статистики и жалоб коллектива существенной разницей между зарплатой руководящего персонала (сюда относятся и мастера в цехах) и "рядовых" рабочих.
Что касается сокращения дополнительных отпусков за вредность, то Геннадий Коньков объясняет это очень просто:
Еще в прошлом году (по-моему, даже до меня) был издан приказ о том, что за вредность мы даем дополнительные отпуска в семь дней. Это соответствует трудовому законодательству. Время минимальное, но мы даем, - говорит Геннадий Коньков.
Здесь стоит вернуться к требованию аттестации рабочих мест. По утверждению членов профкома, некоторые работы были в приказном порядке объявлены не вредными. Соответственно, "исчезла" необходимость предоставления дополнительных выплат и отпусков.
Аттестацию мы провели, - возражает на этот вопрос гендиректор. - Но ее результатов все еще не получили. Мы начали аттестацию еще в прошлом году, и до сих пор она не закончена. Фирма, которая ее проводила, серьезная, - успеваю прочитать на бланке письма "Центр гигиены". - Они как бы это дело провели, но выдачу материалов задерживают. То человек у них заболеет, то это... Обещают выдать 15 числа.
Консенсус как элемент модернизации
Геннадий Коньков рассказал также о попытках некоторых нововведений на предприятии. Так, в свое время был издан приказ о начислении пенсии не за выслугу лет, а за стаж работы на ГОК.
- Эта форма (первая. - П.О.) хороша, когда идет сокращение на предприятии. И ее можно использовать, честно вам говорю, для того, чтобы человек побыстрее ушел на пенсию. Мы стали выплачивать не за выслугу лет, а за стаж работы на предприятии. Но инспектор по труду сделал мне предписание, и мы это дело вернули, - говорит руководитель комбината.
Отметим про себя, что при сокращении работодателю выгоднее как раз неудавшееся нововведение, поскольку размер выплачиваемой пенсии может быть существенно ниже, если человек не проработал на предприятии всю жизнь. К слову, два года назад, по словам председателя профкома, на Вишневогорском ГОК работало около 1200 человек. По состоянию на сегодняшний день, согласно документам руководства, - 927 человек.
Приведенный выше пример - не единственное ноу-хау на Вишневогорском ГОК. В распоряжение редакции попала копия приказа № 68 от 18.03.2011 "Об информации о заработной плате работников" за подписью генерального директора Конькова. В нем, в частности, говорится: "Информация о заработной плате работника, в том числе о размерах оплаты его труда и начисленной заработной плате, является персональными данными работника и составляет коммерческую тайну работодателя".
Уже первые строчки приказа противоречат как минимум пунктам 5 и 9 статьи 5 ФЗ № 98 "О коммерческой тайне". Но, возможно, именно действием этого приказа частично объясняется осторожность знакомого нам экскаваторщика. Оно и не было бы удивительным. Ведь пункт 8 приказа гласит: "Применять дисциплинарные взыскания, в том числе увольнение по соответствующим основаниям, к должностным лицам, виновным в умышленном или неосторожном разглашении информации о заработной плате работников".
Остается добавить, что приказ был отменен в июне, когда о его существовании узнали в совете акционеров. И то хорошо: иначе Геннадию Конькову пришлось бы уволить самого себя во время нашей встречи. Но нет - генеральный директор не только продолжает выполнять свои обязанности, но и выражает надежду на взаимопонимание с коллективом.
Это стремление мы никак не можем оставить без поддержки. А рабочие Вишневогорского горно-обогатительного комбината - еще и без пристального контроля. Слишком долго они обивали пороги и верили обещаниям. Теперь, если их требования не будут выполнены в положенный срок, они начнут реальные действия.
|
