|
Интервью с главным редактором центральной профсоюзной газеты "Солидарность", редактором сайта "Профсоюзы России в Интернете" Александром Шершуковым.
- Каково в настоящее время состояние профсоюзного движения в России? Каким образом происходит взаимодействие профсоюзов, власти и работодателей?
- Профсоюзное движение в нашей стране находится в совершенно разном состоянии. Во-первых, есть профсоюзные организации на крупных предприятиях, которые находятся в каком-то смысле в полусоветском состоянии. А есть организации вполне современные, выдвигающие вполне адекватные, с точки зрения членов профсоюза, требования перед работодателями и они действуют на уровне современного, в том числе и европейского профсоюзного движения. Есть отрасли, предположим, текстильная и лёгкая промышленность, которые находятся в очень тяжёлом состоянии в настоящий момент. Там профсоюзам сложно выбивать из работодателей дополнительные деньги, потому что их зачастую просто нет. Есть растущие отрасли производства, например, пищепереработка, нефтянка, металлургия, они находятся на подъёме, и уже образовался некий «пирог», который можно делить.
Отношения профсоюзов с властью. На федеральном уровне профсоюзы и власть традиционно декларирует о том, что профсоюзы являются основными представителями трудящихся и основными контрагентами со стороны трудящихся. Есть такой трёхсторонний орган под названием 'Российская трёхсторонняя комиссия по урегулированию социально-трудовых отношений', и формально все социальные законопроекты должны перед вынесением в Государственную Думу проходить через неё.
Но правительство часто этот орган обходит стороной. При общем уровне благожелательных деклараций в адрес профсоюзов правительство зачастую занимает, во всяком случае, занимало до последнего времени, достаточно жёсткую позицию. После того, как в Минздравсоцразвитие пришла Татьяна Голикова, ситуация изменилась в лучшую сторону, несмотря на минфиновское прошлое нового министра.
На уровне регионов профсоюзы тоже выглядят очень по-разному. Но проблема заключается в том, что в настоящее время для профсоюзов более существенным является выяснение отношений с работодателем. Государство в данном случае выступает в качестве некоей третьей стороны, которая может быть либо лояльна, либо нейтральна. Во всяком случае, государство не часто занимает антагонистическую сторону в отношении профсоюзов. Я имею в виду и федеральные, и региональные власти. В отношениях с работодателями у профсоюзов существуют достаточно большие проблемы. На федеральном уровне в настоящий момент отсутствуют более или менее дееспособные контрагенты со стороны работодателей. То есть, формально существует КСОРР - Координационный Совет Объединения Работодателей России, но фактически это некоторая надстройка, которая не может контролировать тех, кто в неё входит. Это проблема организационного уровня. А на уровне идеологическом существует несколько догм, которыми оперирует работодатель, например, на уровне бытовом, на уровне предприятий - 'не нравится зарплата, увольняйтесь', на уровне федеральном - 'мы должны обеспечить мобильность рабочей силы', или 'мы все плывём в одной лодке', и так далее. Да, конечно, все плывут в одной лодке, только кто-то плывёт 'первым классом', а кто-то плывёт в 'кочегарке' или в 'машинном отделении'.
- Профсоюзы заявляют о необходимости повышения минимального размера оплаты труда и пенсий. За счёт чего это можно сделать и почему возник такой вопрос?
- Существует такая вещь, как прожиточный минимум. Для разных категорий, соответственно: для детей, для взрослых, для трудоспособного населения, для инвалидов, и так далее. Мы сейчас оставляем в стороне вопрос о том, что сам прожиточный минимум считается по методикам выживания. То есть, это не бюджет человека, рабочая сила которого воспроизводится, а бюджет, чтобы эта рабочая сила 'не протянула ноги'. В настоящий момент минимальный размер оплаты труда, который существует на федеральном уровне, ниже прожиточного минимума, то есть, у нас совершенно легально могут людям платить зарплату, которая не позволит им физиологически выживать. Это достаточно уникальная и удивительная ситуация для государства, в Конституции которого записано, что оно является социальным, и которое претендует на звание развитого государства в принципе. Понимаете, в этом есть некоторая ирония и недоговорённость. Дело в том, что сейчас в федеральных учреждениях мало кому платят зарплату ниже 2 300 рублей. Практически никому не платят, во всяком случае, работникам, занятым на полную ставку. В этом смысле, государство для своих федеральных людей, коими являются и учителя, и врачи, и так далее, могло бы поднять МРОТ до уровня прожиточного минимума. Но проблема заключается в том, что в этом случае начинается пересчёт всей таблицы тарифов и должностей, которые находятся выше первого разряда тарифной сетки. Конечно, вопрос заключается не в этих - 2 300 или 4 300 рублях, а в том, что будет выше. Государство пытается экономить деньги, максимально затягивая процесс приближения МРОТа к прожиточному минимуму. Сейчас вроде бы достигнута договоренность о том, что в конце 2008 года эта проблема будет решена, об этом заявил и Медведев вчера на Генсовете ФНРП. Тогда возникает следующая проблема - о содержании МРОТа. Что в него входит - это в чистом виде зарплата либо это зарплата плюс стимулирующие выплаты, плюс компенсационные выплаты, и так далее. Грубо говоря, прожиточный минимум 4300 рублей, а вы получаете зарплату 3 тысячи и еще надбавку 1300 рублей. Формально получается все правильно, 4300, но надбавка может выплачиваться, а может не выплачиваться. И смысл предложения профсоюзов заключается в том, чтобы МРОТ являлся именно зарплатой, а все надбавки - стимулирующие или связанные с климатическими зонами выплачивались бы уже сверху.
Кроме этой проблемы крайне актуальной сейчас является тема реформирования забастовочного законодательства для профсоюзов. Смысл заключается в том, что легальное проведение забастовок очень сильно ограничено нормами Трудового кодекса. Это связано с процедурой объявления забастовки, с перечнем документов, которые должны быть подписаны перед ее объявлением, и так далее. Легально провести забастовку при наличии реального трудового конфликта очень сложно, почти невозможно. Это ведет к тому, что люди пытаются искать другие, по сути дела, нелегальные формы протестной деятельности. Это заставляет протестующих прибегать к голодовкам, которые вообще находятся вне законодательного поля, понятно, что люди это делают от безысходности. Проводятся так называемые 'серые забастовки': люди начинают бастовать, а через некоторое время происходит суд, который объявляет эту забастовку незаконной. Забастовка прекращается, потом быстро проводится собрание, и люди начинают бастовать снова, до нового решения суда. В свое время реформирование Трудового кодекса происходило под лозунгом, что нужна более мобильная рабочая сила и нужно более либеральное трудовое законодательство, то сейчас профсоюзы выступают за такую же либерализацию, только в отношении законодательства в части забастовок.
- Михаил Шмаков говорил о том, что необходимо создать Министерство труда. Как Вы считаете, почему оно необходимо?
- Когда сливали министерства, вопросы труда, которыми в мире традиционно занимаются отдельные ведомства, их слили по принципу социальной близости. Но с таким же успехом эта сфера могла попасть и в Министерство промышленности, либо к народному образованию. И сейчас получается так, что Минздравсоцразвития вынуждено заниматься, с одной стороны, отраслью здравоохранения, а с другой стороны, целым набором других тем, объединенных в так называемое социальное развитие. Смысл требования профсоюзов с момента реформирования правительства и ликвидации Минтруда, заключается в том, чтобы в качестве контрагента со стороны правительства появилось конкретное ведомство, которое бы квалифицированно разбиралось в вопросах труда и полностью отвечало за это, а не занималось бы этими вопросами время от времени.
- Какова Ваша оценка законодательной базы по защите трудящихся?
- Тема либерализации забастовочного законодательства в настоящий момент является основной. Если представители работников, в данном случае профсоюзы, получают легальное орудие, с помощью которого они в состоянии отстаивать интересы работников-членов профсоюза, все остальные вещи можно решать на предприятиях через коллективный договор о взаимоотношениях с работодателем и так далее. И в этом смысле, Трудовой кодекс достаточно отрегулирован.
- Нас не ждет волна забастовок, как это было во Франции?
- В начале 90-х годов проходили массовые акции бюджетников. До забастовок, в общем-то, не дошло, поскольку правительство и президент этот вопрос отрегулировали с помощью повышения зарплат. И сейчас с 1 февраля по инициативе Путина будут на 14% повышены зарплаты бюджетникам. Но если рассматривать не бюджетные отрасли, то есть производящие, перерабатывающие промышленные предприятия, то здесь все упирается в позиции собственников крупных компаний. К примеру, в прошлом году было несколько забастовок, в том числе на предприятиях горно-металлургического комплекса. Все мы помним забастовки, которые происходили в автомобилестроении. В любой отрасли, где с помощью труда работников, в том числе собственников и менеджеров, начинают зарабатывать деньги, у всех людей появляется одна и та же мысль: каким образом и справедливо ли будет разделена прибыль. Любой лишний 'плюс' в графе 'прибыль' - это для работодателя, с одной стороны, повод порадоваться, а с другой стороны, задуматься на предмет того, каким образом эта прибыль будет поделена. И если с точки зрения работников она будет поделена несправедливо, в известном смысле это даже этический момент, то это может привести к забастовке. В данном случае забастовки проводятся не потому, что людям есть нечего, а оттого, что они понимают, что их труд, который приносит компании прибыль, оценивается несправедливо. В принципе, это можно понять, и это действительно основание для забастовки. Автор: Шершуков Александр
|
